Мери и подсела к нему.
Обеими руками она крепко сжала его руку.
— Джонни! — прошептала она. — О, Джонни!
Харлоу устремил на нее печальный взгляд.
А она продолжала:
— Папа мне только что все сказал… Что теперь нам делать, Джонни?
— Нам?
Она молча смотрела на него. Потом отвела глаза и сказала:
— В один день потерять двух лучших моих друзей…
В ее голосе звучали слезы.
— Двух лучших друзей? Что вы имеете в виду?
— Я думала, вы знаете… — По ее щекам потекли слезы. — У Генри плохо с сердцем. Он вынужден бросить эту работу.
— Генри? О боже ты мой! — Харлоу сжал ее руки и устремил взгляд куда-то в пространство. — Бедный старый Генри! Что же с ним теперь будет?
— О, насчет его судьбы можно не беспокоиться. Папа устраивает его у себя в Марселе.
— Ну, в таком случае это, пожалуй, к лучшему. Генри уже тяжеловато справляться со своей работой.
Несколько секунд Харлоу задумчиво молчал, потом положил свою руку на ее.
— Ты знаешь, Мери, что я тебя люблю, — сказал он. — Ты должна знать об этом. Можешь подождать меня немного, я скоро вернусь.
Минутой позже Харлоу был уже в номере Мак-Элпайна. Там же находился и Даннет, у которого был такой вид, будто он лишь с трудом удерживается, чтобы не дать выход гневу. Мак-Элпайн был сильно расстроен. Он то и дело тряс головой.
— Нет, нет и нет! — говорил он. — Ни за что, и ни при каких обстоятельствах! Таких вещей не делают! Сегодня он побивает рекорды, а завтра тащит по тем же дорогам неуклюжий транспортировщик? Посмейте сделать такое — и вы сразу же станете посмешищем всей Европы!
— Возможно, вы правы. — Голос Харлоу прозвучал спокойно и без тени горечи. — Неужели вы считаете, что я был бы меньшим посмешищем, если бы люди узнали о действительной причине моего ухода, мистер Мак-Элпайн?
— Мистер Мак-Элпайн! Мистер Мак-Элпайн! — обиделся тот. — Я по-прежнему для вас Джеймс, мой мальчик. И всегда был Джеймсом.
— Но больше не будете, сэр. Вы могли бы объяснить мой уход расстройством зрения. Сказать, что я остался при вас как специалист-консультант. Что может быть естественнее? Кроме того, как же вы действительно обойдетесь без водителя?
Мак-Элпайн медленно покачал головой, давая понять, что решение его окончательное.
Джонни Харлоу никогда не будет шофером ни одного из моих транспортировщиков — и точка!
С этими словами Мак-Элпайн закрыл лицо руками, Харлоу взглянул на Даннета, и тот резким движением указал ему на дверь. Харлоу кивнул и вышел.
После нескольких секунд томительного молчания Даннет сказал, тщательно выбирая слова и без всяких эмоций в голосе:
— Вы и на мне поставили точку. Ну что же, прощайте, Джеймс Мак-Элпайн. Общаться с вами мне всегда доставляло высшую радость — всегда, кроме этих последних минут…
Мак-Элпайн отнял руки от лица, медленно поднял голову и с удивлением уставился на Даннета.
— Что это значит, Алексис? Я вас не понимаю.
— Что ж тут непонятного? Я слишком ценю свое здоровье, чтобы каждый раз расстраиваться, вспоминая о том, что вы сделали. Ведь для этого мальчика вся жизнь — в автоспорте. Это все, что он знает, и теперь в целом мире для него нет места. И я бы хотел напомнить вам, Джеймс Мак-Элпайн, что за четыре коротких года «коронадо» из никому не известной рядовой машины превратилась в прославленный гоночный автомобиль, в чемпиона Гран-При, — и благодаря чему! Только благодаря одному — несравненному водительскому таланту этого мальчика, которому вы только что указали на дверь. Не вы, Джеймс, отнюдь не вы, а Джонни Харлоу создал «коронадо». Но вы не можете допустить, чтобы ваше имя связывали с провалом — и он стал вам больше не нужен. Вы выбросили его, как ненужную вещь. Надеюсь, сегодня вы будете спать спокойно, мистер Мак-Элпайн! Еще бы! У вас есть все основания гордиться собой!
Даннет повернулся, собираясь уйти. Со слезами на глазах Мак-Элпайн тихо произнес:
— Алексис…
Даннет обернулся.
Мак-Элпайн сказал!
— Если вы когда-нибудь заговорите со мной таким тоном, я сверну вам шею. Я устал, смертельно устал. Я хочу немного вздремнуть до обеда. Ступайте и скажите этому парню, что он — черт бы его подрал! — может занимать любую должность в команде «Коронадо», хоть мою, если ему угодно.
— Я понимаю, что был чертовски груб с вами, — сказал Даннет. — Прошу вас принять мои извинения… И большое вам спасибо, Джеймс.
Мак-Элпайн слабо улыбнулся.
— Значит, я снова не «мистер Мак-Элпайн»?
— Я же сказал вам: «Спасибо, Джеймс!»
Они улыбнулись друг другу, и Даннет вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Он спустился в холл, где сидели Харлоу и Мери, не дотрагиваясь до своих стаканов. Атмосфера глубокой подавленности и уныния почти осязаемо нависла над их столиком.
Даннет с полным стаканом в руке отошел от бара и приблизился к их столику. Подняв свой стакан, он, широко улыбаясь, произнес:
— За здоровье водителя самого скоростного транспортировщика в Европе!
Харлоу не притронулся к питью.
— Алексис, — сказал он, — сегодня я менее всего расположен к шуткам.
Даннет весело сказал:
— Мистер Джеймс Мак-Элпайн внезапно и решительно изменил свои намерения. Его последними словами были: «Ступайте и скажите этому парню, что он — черт бы его подрал! — может занимать любую должность в команде «Коронадо», хоть мою, если ему угодно».
Харлоу покачал головой, и Даннет сразу быстро добавил:
— Честное слово, Джонни, я вас не разыгрываю.
Харлоу снова покачал головой.
— В этом я не сомневаюсь, Алексис. Я просто ошеломлен. Как это вам удалось, черт возьми? Впрочем, не говорите мне, может, так оно будет и лучше. — Он едва заметно улыбнулся. — Только я не уверен, что мне действительно хочется занять должность Мак-Элпайна.
— О, Джонни! — Глаза Мери были полны слез. Но это были не горькие слезы, лицо ее сияло. Она поднялась, обняла его за шею и поцеловала в щеку. Харлоу, хотя и вздрогнул от неожиданности, но не был смущен.
— Молодец, девочка! — одобрительно заметил Даннет. — Последнее «прости» — водителю самой скоростной грузовой машины в Европе!
Она вскинула на него глаза.
— Что вы имеете в виду?
— Транспортировщик сегодня вечером отправляется в Марсель. И кто-то должен его вести. А кто водит транспортировщик? Естественно, его водитель.
— О боже ты мой! — вырвалось у Харлоу. — Об этом я как-то не подумал! Уже сегодня?
— Вот именно. И, кажется, дело весьма срочное. По-моему, вам лучше сейчас же пойти к Джеймсу.
Харлоу кивнул, поднялся в свой номер, надел темные брюки, темно-синий свитер и кожаную куртку и отправился к Мак-Элпайну. Тот лежал на кровати и выглядел
