в большей степени, чем смена графа в 1302 году, ознаменовали раскол в истории Артуа. Хотя графиня пыталась отрицать какое-либо политическое значение этого мятежа и привлечь к уголовной ответственности его участников, это был настоящий государственный переворот, который угрожал лично ей. На карту была поставлена даже ее жизнь, когда ее обвинили в отравлении Людовика X. Зачинщики из знатных семей Пикардии опирались на Роберта д'Артуа, лишенного наследства племянника, и на мелкое местное дворянство, раздраженное ущемлением своих прерогатив и привилегий. Их борьба против строительства графского государства вышла за пределы Артуа и через нападки на графиню они осуждали королевские методы управления страной и все более усиливающуюся бюрократию.
Когда Маго вернулась в свои владения, ничто уже не было прежним. Давно прошли те времена, когда юная принцесса, опираясь на престиж своего отца и знаменитое происхождение, легко навязывала свою власть над Артуа. Семнадцать лет спустя, после мятежа, все пришлось выстраивать заново: Маго должна была вернуть контроль над своими землями и административными учреждениями, а также восстановить порушенное доверие со стороны своих вассалов и подданных. Но в возрасте 49 лет она все еще не сдавалась и с решимостью бросилась в эту последнюю битву.
8.
Последние битвы
(1319–1329)
Возвращение в Артуа
Летом 1319 года Маго триумфально вернулась в свои владения. В течение двух месяцев, в июле и августе, она путешествовала по Артуа, чтобы продемонстрировать восстановление своей власти. Во время этого славного путешествия, впереди нее ехали три трубача, возвещавшие о ее проезде населению. Маго посетила главные города Артуа в процессии, которая была одновременно праздничной и торжественной. Графиня побывала в Бапоме, Аррасе, Фампу, Лансе, Бетюне, Эр, Сент-Омере, Ардре, Кале, Марке, Булони, Турнехеме, Фокемберге, Эдене, Сен-Поль-сюр-Тернуаз и Авене, заехав в графства Гин, Булонь и Сен-Поль, сюзереном которых она являлась.
В каждом городе она совершала торжественный въезд. Эта политическая церемония, вдохновленная древними обрядами и триумфальным въездом Иисуса в Иерусалим в Вербное воскресенье, давала возможность местным властям выразить почтение графине. Несмотря на отсутствие документов, описывающих этот процесс, мы можем предположить, что протокол был идентичен протоколу королевских въездов того периода. Ритуал состоял из двух этапов. Прежде всего, жители выходили из ворот за стены своего города в торжественной процессии, чтобы встретить и приветствовать Маго. Далее они сопровождали ее до городских ворот, где преподносили ей ключи и различные подарки. Затем графиня в сопровождении муниципальных властей въезжала в город, украшенный по случаю праздника, и проезжала по нему верхом на лошади до главной городской церкви. Праздник обычно заканчивался несколькими пирами для властей и населения.
Помимо демонстрации своей победы над мятежниками, Маго использовала эти торжества — хотя и более скромные, чем те, что были организованы несколько десятилетий спустя[254] — для восхваления преданности городов, сохранивших ей верность, и для примирения с теми, кто, как Эден, предал ее. Однако это не означало, что она подвела черту под прошлым. Например, Маго вознаградила жителей Сент-Омера за их поддержку во время мятежа, отказавшись от части их долга ей. В итоге Сент-Омер выплатил только 71.200 ливров из 140.000 первоначально назначенных (116.000 из которых были связаны с восстанием 1306 года)[255]. С другой стороны, город Эден, обвиненный в том, что способствовал захвату мятежниками графского парка и резиденции Маго, был подвергнут крупному денежному штрафу[256].
При графском дворе тоже наступило время помилований. В конце августа 1319 года бывшие мятежники приехали преклонить колено перед графиней, чтобы загладить свою вину[257], но рана нанесенная мятежом заживала с большим трудом. Маго предали некоторые из ее самых верных рыцарей, которых не было причин подозревать, что они могли когда-нибудь причинить вред графской династии. Так было, например, с Жоффруа де Сомбрефом, вассалом Маго, который уже проживал при дворе графов Артуа во время правления Роберта II, рукой которого он был посвящен в рыцари, 2 января 1300 г. Жиль де Недоншель, Жан де Журни и Роберт де Ваврен участвовавшие в мятеже вместе с Жаном де Фьенном так и небыли возвращены ко двору. Только Ангерран де Лик и Симон Хиде де Сен-Мартен, сохранившие верность графине в этот трудный период, служили при дворе до и после мятежа. Фактически, события последних лет побудили Маго больше полагаться на дворян пфальцграфства Бургундия, которые отныне составляли основную часть ее свиты. Жан д'Этрабонн, который был принят на службу в день Вознесения 1318 года, регулярно сопровождал графиню вплоть до начала 1326 года[258]. При ней также находились Гийом де Мулен, ранее служивший бальи Бургундии, и Гумберт де Ружмон, лейтенант графини в пфальцграфстве. Наконец, чтобы укрепить свои связи с преданными людьми, Маго удостоила их нового титула, familier, который с 1318 года она давала тем из них кому особенно доверяла.
Возвращение Маго в Артуа также предполагало установление полного контроля над администрацией графства. Благодаря ряду реформ графиня показала, что осознает социальные и политические изменения своего времени, к которым должна была приспособиться ее форма правления. Вынужденная во время мятежа жить за счет бургундских ресурсов и королевских пожертвований[259], она возобновила сбор доходов со своих владений, как только, в 1318 году, с Артуа была снята королевская опека. В то время как бальи вернули себе прерогативы, которыми они пользовались до 1315 года, другие учреждения были реформированы с целью обеспечения безопасности. Маго усилила контроль за охотничьими угодьями графства, заменив прежних смотрителей пешими и конными сержантами. Еще одним последствием мятежа, которое выявило недостатки оборонительной системы графства, стало восстановление должностей кастелянов (châtelains, шателенов), которые в XII и XIII веках были постепенно вытеснены бальи.
На самом деле, в период правления Роберта II кастеляны довольствовались тем, что заботились о содержании замков и руководили немногочисленными людьми, которые их защищали. Их власть не распространялась за пределы стен и они были скорее капитанами, которые с помощью сержантов, арбалетчиков и оруженосцев защищали замки и сельскую местность. Когда в начале XIV века к власти пришла Маго, она унаследовала апанаж, в котором кастеляны были не более чем вассалами, охранявшими графские замки. Эта эволюция отражена в лексике, поскольку в документах термин châtelain эквивалентен — страж замка. Хотя графство Артуа по административному управления было близко к королевскому домену, где управление в основном базировалось на бальи и прево, реформа, проведенная в 1319 году, была направлена на централизацию власти графов и восстановление значения кастелянов. Ранее находившиеся на содержании у бальи, они перешли в прямое подчинение сборщику налогов Артуа и Великому кастеляну Артуа. С этого времени это были офицеры состоящие на службе графства, которые командовали гарнизоном, защищавшим и обслуживавшим замок, и руководили разным числом привратников, сторожей и сержантов. Они принимали участие в обороне графства, что позволяло Маго демонстрировать свое присутствие и власть по всему апанажу, одновременно повышая свою способность быстро отреагировать в случае нового
