Только все же о своем решении не возвращаться еще подумай.
— Ты уходишь? — прозвучал тихий голос Милы.
Иномир взглянул на нее, она развернулась и смотрела на него огромными глазами. Сердце сдавило от жалости, но он не хотел показывать ей свою слабость и в ответ лишь сдвинул брови.
— Да, ухожу, Милослава, — вздохнул он. — Меня здесь ничего больше не держит.
— Вот как, значит, я была тогда права, — прошептала Мила и опустила взгляд, но он заметил на ее глазах слезы. — Простите, — произнесла она и вышла из княжеских покоев.
— Приглядите за ней, очень вас прошу, — обратился Иномир к князю.
— Конечно, приглядим. — Он похлопал его по руке, улыбнулся, и на том, они простились.
Иномир попрощался с князем, но прежде, чем уйти, встретился с еще одним человеком, и разговор со старым знакомым затянул. А когда уже пришло время уходить, за окнами стояла поздняя ночь. Иномир решил пойти к Белогриву, но ноги его как-будто сами привели в крыло дворца, где жили слуги. Он не знал чего хотел: то ли попрощаться, то ли извиниться, то ли просто взглянуть на нее в последний раз. Но когда собирался уже постучать в приоткрытую дверь, случайно заглянул в просвет и остановился. В уютной комнате бесшумно светила лучина на деревянном столике. Рядом стояла высокая кровать с яркими подушками. На них и сидела Мила в одной лишь тонкой рубашке. Он невольно залюбовался, как ткань легко струилась по ее телу. Огибала высокую, по-девичьи маленькую грудь, собиралась складками у тонкой талии, натягивалась на округлых бедрах. Черные распущенные волосы вились после тугой косы. Она нежно улыбалась, а на ладонях лежала та самая птичка, которую он ей подарил.
Сердце его сжалось, на душе стало так тоскливо, и Иномир вдруг ощутил, как же сильно он по ней скучал. Больше всего на свете ему захотелось оказаться в ее заботливых руках и позабыть обо всех невзгодах. Он уже собирался открыть дверь, как вдруг Мила заговорила.
— Чик-чирик, мой хороший, — обратилась она к птичке. — Как день твой прошел? — Она поднесла ее к уху, покивала, а затем грустно вздохнула. — А у меня что-то не очень. И так одна осталась, так еще и Иномир уходит. — Мила вздохнула, вытерла рукавом глаза и продолжила: — Хотя ты же у меня есть. Давай-ка лучше ляжем спать, а завтра будет новый день.
Мила поцеловала птичку, положила ее под подушку, потянулась к лучине и задула ее. А Иномир так и остался стоять в дверях, погруженный в темноту. Вдруг так гадко стало, что захотелось ударить себя по голове. Он с досадой подумал, как же мог допустить такие чувства в свое сердце. Понял, что сделает всем только хуже, если сейчас войдет. И лучше было бы никому никогда не узнать, что он был здесь.
Иномир оставил ее покои и ушел из дворца в холод черной ночи. Землю под ногами размыло от дождя, сапоги испачкались в мокрой грязи. Широкими шагами он прошел через двор и зашел в конюшни. В нос ударил запах сена и конского пота. Большие стойла с коваными решетками стояли один к одному под теплой крышей. Иномир взял со стены тяжелую сбрую и подошел к Белогриву. Тот не обратил на него никакого внимания.
— Пошли, — требовательно произнес Иномир, — надо уходить в долгую дорогу. Сюда я больше не вернусь. — Белогрив посмотрел на него, а затем недовольно фыркнул. — А ты-то на меня за что обижаешься? — Он потрепал его по гриве, но тот лишь отвернулся и стукнул копытом.
Иномир оглядел коня и подумал, что Белогрив чудит в последнее время больше обычного.
— Сказал же тебе. Пошли!
В нем начало пробуждаться раздражение, и, бросив мешок в сердцах, он навалился на коня всем весом и попытался сдвинуть с места. Но тот мотнул головой и откинул его в сторону. Иномир ударился о стенку стойла, плащ съехал с плеча, и внутри все окончательно закипело.
— Вот нахал! — выругался Иномир и только сейчас заметил, что между досками лежали засушенные пучки розового вьюнка. — Ах, вот в чем дело. Конечно же, она здесь была. И что же наговорила? — Он замолчал, поправил плащ и продолжил: — Рассказывала про нашу ссору в саду? Так знай, она сама все про себя выдумала. Она мне очень дорога. Только я не могу быть с ней, ты же знаешь…
Белогрив отвернулся, а у него от злости и возмущения кровь к щекам прилила.
— Возьму сейчас другого коня. А ты так здесь и останешься бока наращивать. — Он собрался уже уходить. Подумал, что, быть может, тогда, конь его послушает. Но Белогрив не двинулся с места, только презрительно фыркнул. Тогда Иномир развернулся, ударил сапогом землю и грозно продолжил: — Хорошо! Я справлюсь и без тебя! Мне никто не нужен!
Он поднял мешок, с грохотом закрыл стойло, взял другого коня и верхом покинул дворец. Не оглядываясь, проехал все улицы, проскочил ворота города и переплыл на последнем понтоне. Только когда добрался до холма, на котором они с Милой когда-то стояли, обернулся. Из черных туч вышел тонкий месяц и слабо осветил Вышгород. На сердце стало тяжело, он на миг задумался, а правильно ли поступал, как вдруг на пустой дороге появилась девушка в развевающейся белой рубахе.
— Опять ты здесь? — устало произнес он, но луна вновь зашла за облака, и силуэт девушки исчез.
Иномир последний раз бросил взгляд на город. Тяжело вздохнул, ударил поводьями и скрылся в непроглядной темноте ночи.
Глава 12
Мила смотрела из окна на сад в утреннем тумане и тяжело вздыхала. Все не могла поверить, что прошло так много времени с того дня, как Иномир ушел. С неба лили нескончаемые дожди, по ночам уже морозило, яблони все облетели и выглядели весьма понурыми. Поначалу она сильно злилась на Иномира. Даже хотела разбить его птичку, но затем, как подняла ее, как размахнулась, так и осела на пол и горько расплакалась. Каждый день вспоминала о нем и все еще надеялась, что он вернется — Белогрива же оставил в конюшнях. Но сердцем понимала, что тогда, в покоях князя, видела его в последний раз.
— На что засмотрелась? — прозвучал строгий голос Отрады. — Давай-ка лучше скорее наряд для меня выбирай и пойдем к моему дорогому мужу.
— Извините, — ответила Мила и вернулась к большим железным сундукам.
У княгини были свои уютные покои, и Миле они очень нравились. Здесь приятно было проводить время. Бревенчатые стены пестрели узорами полевых цветов, лесных ягод
