сейчас: заснул после обеда и проспал до самого вечера.
Он постарался перевести дух от пережитого кошмара и огляделся. В его небольшой комнате было совсем немного мебели: одна кровать стояла в углу, а напротив — невысокий стол с глиняным графином.
Иномир опустил ноги на холодный дощатый пол, встал с кровати и подошел к болтающимся ставням. Хотел их уже закрыть, как внизу, во дворе, под яблонями, увидел Милу. На ветках висели красные яблоки, листья пожелтели, все вокруг было в тени пасмурных сумерек. Прошло уже так много времени: сбор урожая подошел к концу, небо все чаще проливалось дождем, а Мила с ним все так и не разговаривала. Поначалу он подходил, пытался помириться, но она только быстро отводила взгляд и убегала по какому-нибудь срочному поручению. Застать ее, как сейчас, без дела, было редкостью…
— Вы посмотрите, — ухмыльнулся Иномир, наблюдая за ней.
Мила поднималась на носочки, вытягивалась к высоким веткам и срывала красные яблоки. Осторожно озиралась и прятала их в передник.
Иномир тихо засмеялся, но вдруг на душе стало так тяжело. Он отвернулся от окна и подошел к столу. Поднял глиняный кувшин, налил в кружку воды, и поставил его с грохотом обратно.
— Нет, пора уходить, — произнес Иномир, отпив воды, и взгляд упал на вещевой мешок под кроватью.
Иномир присел на край тюфяка и достал дорожную одежду. Долго на нее смотрел и все не решался. Но, в конце концов, надел холщовую рубаху, повязал ее поясом и накинул теплый, подбитый мехом плащ, который часто давал Миле в дороге. С силой влез в высокие сапоги и взъерошил волосы. На голову не стал ничего надевать. Взял мешок с вещами и еще раз оглядел комнату: на крючке остался висеть красный парадный кафтан. Теперь навряд ли придется когда-нибудь его надеть.
— Ну, вроде ничего не забыл, — вздохнул Иномир и хотел уже выйти из комнаты, как решил взглянуть в последний раз на сад. Но Милы там больше не было. — Так, наверное, даже и лучше.
С тяжелой душой Иномир оставил свою комнату. Но прежде чем покинуть город, он хотел увидеться с князем и узнать, какого же его решение.
Князь Светозар в последнее время совсем захворал: лежал на кровати и никуда не выходил. Так что пришлось миновать зал для приемов и подняться на второй этаж. Когда Иномир дошел до железных дверей, охраняемых стражей, из покоев вышел советник Всеволод с берестяными грамотами в руках. Оставалось понадеялся, что тот пойдет в другую сторону, но он будто специально направился именно к нему. Остановился и заговорил.
— Долго вы в этот раз у нас гостите, — сказал он. — Могу поинтересоваться, в чем же дело?
— Не беспокойтесь, — ответил Иномир, — если князь отпустит, то сегодня меня здесь уже не будет.
— И что, оставите сестру одну во дворце?
— Оставлю.
— Но может быть, это и к лучшему. — Он замолчал, а затем на его губах появилась неприятная ухмылка. — Пока вас не будет, мы жениха ей подходящего найдем. А то братья всегда своих сестер от замужества оберегают.
Иномир нахмурился, с подозрением на него посмотрел, но вовремя вспомнил, что сам решил оставить Милу. И глубоко вздохнув, учтиво улыбнулся Всеволоду. Хотя на душе стало неприятно от мысли, что у нее весьма скоро может появиться во дворце возлюбленный. Все же она была юна и красива, а здесь служило слишком много молодых людей с хорошим достатком и высоким положением при князе.
— Как она пожелает, — бросил Иномир, и, к счастью, стража пригласила его войти.
Распрощавшись со Всеволодом, он вошел в просторные покои, увешанные коврами и шкурами животных. У стены располагался широкий камин, а напротив — высокая кровать с балдахином. Пахло зажженными травами и ветвями можжевельника. Светозар лежал в постели, его руки покоились поверх тяжелого одеяла, вышитого золотыми нитями. Он был бледен, но черты его лица все равно выглядели величественно.
— Как ваше здоровье? — спросил Иномир, присаживаясь на короткую лавку рядом с постелью.
— Что-то я совсем слег, — произнес Светозар, — все бегают вокруг меня, крутятся, боятся, что случится со мной что-то нехорошее. А я говорю себе: кому мне власть оставлять, когда у нас зима впереди? Нет, дел много.
— Про зиму я и хотел поговорить, — ответил Иномир. — Могу ли узнать, к какому решению вы пришли о северном крае?
— Подумал, — вздохнул Светозар, сложив руки на груди. — Всеволоду сейчас все указания раздал. Простим им налоги и отправим помощь. Урожая много в этом году уродилось — на всех хватит.
— Всеволод, — начал Иномир, но Светозар поднял руку.
— Я знаю, что ты о нем думаешь, — покачал он головой. — Но переживать не стоит, Всеволод хороший человек. Просто вам друг друга не понять: ты с мечом по миру ходишь, а он монеты во дворце считает.
— Может быть, — пожал плечами Иномир. — И все же я прошу вас меня отпустить, и отпустить насовсем.
— Не хотел бы я, чтобы ты сейчас уходил. Все же я болен, и что будет завтра — не знаю. — Он внимательно его оглядел. Иномир вдруг захотел, чтобы князь помедлил с ответом, но тот продолжил: — С другой стороны, твоя работа не во дворце сидеть, и если что со мной случится… — Светозар замолчал, а затем его накрыл громкий приступ кашля.
Иномир подал ему воду в железной чаше. Тот отпил и хотел уже продолжить, как скрип двери отвлек от разговора. — в покои осторожно вошла Мила. Впервые за все время ее службы Иномир смог разглядеть при свете огня, как сильно она изменилась. Мила не поднимала головы, плечи ее были опущены, но выглядела довольно хорошо. Дорогой наряд, легкий румянец… Иномир подумал, что правильно сделал, когда привел ее во дворец. От Милы не скрылся его взгляд, глаза ее широко распахнулись, она хотела что-то сказать, даже приоткрыла рот, как вдруг нахмурилась.
— Как яблоки? — спросил Иномир. Мила вспыхнула, но смолчала и обратилась к князю: — Княгиня просила проверить как вы. И велела, чтобы я погорячее камин затопила…
— Ох, все волнуется, — закашлял Светозар, — не доверяет моим слугам. Ну конечно, топи. Топи так, чтобы париться можно было! Глядишь, моя дорогая жена и успокоится.
Мила отошла к камину и стала подбрасывать поленья, помешивая их кочергой. Князь что-то говорил, но Иномир почти его не слушал, все смотрел на нее и думал, что не так уж сильно хочет уйти. Что ждало его дальше? Грязные и мокрые дороги, холодные ночи, сухой хлеб и одиночество. А здесь…
— Иномир, — обратился к нему князь Светозар, — конечно, я тебя отпускаю.
