И ты мне ничего не сказал? — укоризненно проговорила Джулия. — А сейчас как?
А сейчас я занимаю место того самого босса, который тогда мне всыпал… — важно ответил он и с улыбкой добавил: — Кстати, он потерял почти все свои сбережения.
Бедняга!
Каждому быть бы таким беднягой, — ухмыльнулся Эммануэл. — Он потерял все свои сбережения, которые были в акциях «Энрона» и Уорлд Ком, но не перестал быть миллионером…
Так ты хочешь сказать, что я не только не обеднела после этих банкротств, но даже стала еще более богатой, чем раньше? Я правильно поняла?
Именно так! Я догадывался о всех ваших переживаниях и волнениях и прошу простить меня за то, что до поры не говорил вам: я этого не мог раньше сделать, не дождавшись, пока не придет ответ из Арбитражного суда штата Нью–Йорк, который полностью удовлетворил наш с вами иск. Вот, — он поднял с пола дипломат, раскрыл его и вытащил документы, — прошу!
Господи! — невольно воскликнула Джулия. — Пятнадцать миллионов долларов! Это мне не снится?
Пятнадцать миллионов четыреста пятьдесят четыре тысячи восемьсот двадцать девять долларов и пятьдесят четыре цента! — спокойно поправил Эммануэл, потом добавил: — Мои комиссионные из этой суммы уже вычтены.
Вы довольны?
Еще бы! Благодаря этим комиссионным фирма стала моей: так что вы, дорогая Джулия, видите перед собой новоиспеченного хозяина одной из мощных юридических фирм! — Он горделиво выпрямился.
Господи, даже не знаю, как тебя благодарить, Эммочка! — едва ли не со слезами на глазах воскликнула Джулия.
Вполне достаточно будет продлить наше партнерство еще на пять лет.
Да хоть на десять! — выпалила она.
Нет, милая Джулия, как клиентке, благодаря которой я так поднялся, а также как ваш поверенный, я обязан предупредить вас, что оптимальный для клиента срок в подобных сделках — пять лет! — решительно заявил он. — Для моей фирмы, конечно же, выгоднее больший срок, но у меня рука не поднимается наживаться на вас таким обманным способом.
Хорошо, как скажешь, дорогая Эмми, пять так пять. Ты подготовил документы?
Вот, пожалуйста. — Он открыл другую папку.
Джулия хотела уже подписать не читая, как Эммануэл возмущенно вырвал из‑под ее руки документ.
Господи, Джулия, дорогая, как так можно! — укоризненно воскликнул он. — Как можно подписывать документ не читая?
Но ты же вернул меня к жизни! Как я могу не доверять тебе, дорогая Эмми? — удивилась Джулия.
Господи, да вы просто святая, Джулия! Таких днем с огнем не сыщешь! Клянусь, больше никогда даже в мыслях не будет ничего подобного! — Он решительно порвал документ на мелкие клочки и положил перед нею другой.
Подписывать? — простодушно улыбнулась она, быстро пробежав текст глазами и оценив его по достоинству.
Первый документ она тоже прочитала и, конечно же, и не думала подписывать: хотела понять, кто перед ней — человек, который искренне заботится о ее благосостоянии, или тот, кто хочет нажиться на ее доверии. Джулия была очень рада, что не ошиблась в этом чуть сумасбродном парне.
Можете подписывать безо всяких сомнений, — искренне произнес Эммануэл.
Когда они покончили с формальностями, новоиспеченный владелец фирмы вытащил из дипломата бутылку очень дорогого французского шампанского «Дом Периньон».
С благодарностью за доверие, когда‑то оказанное Длинноногой Эмми! — торжественно произнес он.
А чего это вы тут празднуете без меня? — раздался ехидный женский голос, и к ним ввалилась давняя подруга Джулии.
Да есть что, — ответила Джулия и повернулась к Эммануэлу: — Позволь тебе представить… — она вновь взглянула на подругу, — тебя как сейчас зовут, Лариса или продолжаешь Леной обзываться? — с улыбкой спросила она.
Вернулась к истокам! — отмахнулась та и жеманно протянула руку незнакомцу: — Лариса!
Эмми! — по–женски присел тот, отзываясь на рукопожатие.
Лариса недоуменно взглянула на Джулию.
Если точно, то Длинноногая Эмми! — многозначительно пояснила та.
Поняла… — Лариса глубоко вздохнула, — вот не везет! Как только понравится кто‑то, то оказывается или женатым, или… любит тех же, кого и я.
Спасибо за «понравится», — улыбнулся Эммануэл. — А что это за чехарда с именами: то Лена, то Лариса?
Вообще‑то я при рождении названа Ларисой, но однажды встречалась с парнем, который был просто помешан на Елене Прекрасной и только так ко мне обращался, а мне‑то до фени: хоть горшком называй, только бы в печь на засовывали!
А вы душка, Лариса! — хихикнул Эммануэл, — за это стоит выпить!
Еще бы!
Как тебе удалось Амалию миновать? — спросила Джулия.
У нас с ней вооруженный нейтралитет, — ответила Лариса.
Очень интересно… — недоверчиво протянула Джулия, — как‑то не похоже на мою немочку.
Это точно, — согласился и Эммануэл.
Дело в том, что я знаю одну фразу по–немецки, от которой та когда‑то пришла в такой восторг, что с той поры не смеет ограничивать мою свободу в твоем доме.
Могу себе представить что это за фраза… — ухмыльнулась Джулия.
А мне можно ее услышать? — поинтересовался Эммануэл.
Нет, это останется нашим маленьким женским секретом, — категорически возразила Лариса.
Мне бы такого друга найти, который настолько легко справляется с такой фурией, как Амалия, — мечтательно проговорил Эммануэл.
О, ты попал в самое яблочко, — подхватила Джулия, — моя подруга лучшая сваха Нью–Йорка!
Лучшая не лучшая, а твою тетку уже дважды замуж выдала, — похвасталась Лариса.
Зиночку Александровну? Два раза?! — удивленно воскликнул Эммануэл.
Два раза, — кивнула Джулия. — Первый раз познакомила с профессором — своим репетитором по английскому…
Что, оказался не очень подходящим?
Кто, Ричард? Ты что? Она в него с первого взгляда влюбилась, пылинки сдувала…
Так что же случилось? Почему они расстались? — нетерпеливо спросил Эммануэл.
Они не расстались. В их судьбу вмешался водитель–наркоман, и пришлось машину распиливать, чтобы достать Ричарда. — Джулия вздохнула с грустью.
Долго Зинаида Александровна переживала гибель своего мужа, но однажды я все‑таки переломила ситуацию: нашла отличную замену, тоже, кстати, бывший мой репетитор, интеллигентный, общительный, да к тому же у него русские корни: Матвей Петрович Смирнофф…
Уж не родственник ли он производителя знаменитой русской водки? — спросил Эммануэл, поразив собеседниц своей осведомленностью.
