не менее, стало одной из основ расовой дискриминации в Третьем рейхе. Замечу, что если бы оно соответствовало действительности, это ни в коей мере не могло бы служить оправданием расовой дискриминации. Понятие «германской расы» в Третьем рейхе было скорее культурно-историческим, чем строго физико-антропологическим. Наличие предков евреев, например, устанавливалось все-таки по архивным документам, а не по физико-антропологическим измерениям.[126]
Гитлер мыслил себе решение национального вопроса в Великогерманском Рейхе только посредством германизации всех подходящих для этой цели ненемцев, прежде всего за счет языково-культурной ассимиляции, и уничтожения или высылки с территории рейха всех «расово неполноценных» элементов. Но «окончательное решение» национальной проблемы он относил к далекому будущему, когда в Рейхе останется лишь однородная в национальном отношении масса германских народов, говорящих на немецком языке. Так, 22 января 1942 года фюрер заявил в своей ставке «Вольфшанце»:
«Совсем не исключено, что по прошествии двухсот лет правления мы сумеем решить проблему национальностей. Эта проблема была решена в начале Тридцатилетней войны.
Где-то в 1840 г. чех стыдился своего языка. Его гордостью было умение говорить на немецком. Вершиной его гордости было, когда его принимали за венца. Введение в Австрии всеобщего голосования с неизбежностью привело к крушению немецкого превосходства. В принципе у социал-демократов были одни с чехами идеи. Точно так же вела себя высшая аристократия. Для этих типов немецкий народ был слишком интеллигентен. Они всегда предпочитали отсталые народы с окраин.
Чехи были лучше венгров, румын и поляков. Среди них выросла трудолюбивая и сознательная мелкая буржуазия, вполне осведомленная о своих пределах. Сегодня они опять будут склоняться перед нами с тем же смешанным чувством бешенства и восхищения: “Люди вроде нас, люди из Богемии не предназначены править”, как они обычно заявляли. Имея обычай править, учишься командовать. Возможно, чехи избавились бы от своего комплекса неполноценности, если б постепенно стали соблюдать превосходство по отношению к другим народам, которые, как и они сами, находились на задворках империи Габсбургов. Уже немыслима ситуация, существовавшая до марта 1939 г. Как все это было возможно?
После стольких многих столетий удаления важно, чтобы мы вновь осознали самих себя. Мы уже доказали, что можем править народами. Австрия – лучший этому пример. Если бы Габсбурги не связывались так тесно с внешними элементами своей империи, девять миллионов немцев свободно продолжали бы править остальными пятьюдесятью миллионами.
Говорят, что индусы сражаются за англичан. Это правда, но и с нами было то же самое. В Австрии все сражались за немцев.
Дар командования приходит каждому в Нижней Саксонии естественным путем. Разве не оттуда Великобритания обрела свой правящий класс?
Благодаря своему методу рекрутирования войска СС (туда в 1942 году принимали только представителей т. н. “германских народов”. – Б. С.) станут колыбелью правителей. Через сто лет мы будем управлять всей этой империей, не напрягая свои мозги в поисках нужных кадров. Важно избавиться от мелочности местнического духа. Вот почему я так рад тому, что мы обосновались в Норвегии и повсюду в тех краях».[127]
В 1943 году, когда для стран Антигитлеровской коалиции уже стало очевидно поражение Германии, расовая политика национал-социалистов претерпела вынужденные изменения. Термин «недочеловек» был изъят из употребления, и украинцы, белорусы, литовцы, русские и даже поляки официально признавались теперь «арийскими народами» и принимались, за исключением поляков генерал-губернаторства, на службу в вермахт и СС. Геббельс официально заявил по поводу «восточных народов»: «Нельзя изображать этих людей, надеющихся завоевать освобождение нашими руками, животными, варварами и тому подобным и, одновременно, рассчитывать на то, что они будут страстно желать победы немцев».[128]
К тому времени расовая теория уже утратила всякий смысл как с точки зрения пропаганды, так и с точки зрения практической политики. Германия терпела поражения на всех фронтах, причем не только от «германских народов», англичан и американцев, что вроде бы было не так обидно, но и от русских, которых еще вчера называли «недочеловеками». Теперь речь уже шла не о завоевании новых земель на Востоке и на Западе, а о самом существовании рейха. В этой борьбе нацисты искали любых союзников среди жителей оккупированных территорий, поэтому всякое тиражирование понятия «недочеловек» было прекращено.
Рейхсфюрер Гиммлер 5 апреля 1942 года в ставке Гитлера заявил, что
«лучшим, по его мнению, решением французской проблемы было бы ежегодно вывозить определенное количество расово полноценных детей, отобранных среди германской части населения во Франции. Необходимо устроить этих детей, пока они еще маленькие, в германских интернатах и обучать их в отрыве от их французской национальности, которая им выпала случайно, чтобы дать им понимание их германской крови и тем самым привить осознание их причастности к великой группе германских народов» («Жуткая теория!» – собственноручная пометка Бормана. – Б. С.). Фюрер ответил: «Для меня все эти попытки германизации мало что значат – до сих пор, по крайней мере, не было успешных попыток обосновать их подходящей концепцией мира. Что касается Франции, не надо забывать, что военная репутация этой страны зиждется не на духовной ценности этой нации, а главным образом благодаря факту, что на континенте французы сумели использовать некоторые военные комбинации в условиях, которые были для них благоприятными (например, во время Тридцатилетней войны). Всякий раз, сталкиваясь с Германией, которая знала себе цену, они получали взбучку – например, при Фридрихе Великом, в 1940 г. и т. д. Факт, что они одержали победы мирового значения под руководством этого уникального военного гения, корсиканца Наполеона, не делает никакой разницы. В своей массе французский народ мелкобуржуазен до такой степени, что было бы триумфом, если б удалось удалить элементы германского происхождения из-под контроля правящего класса страны».[129]
В тот же день Гитлер также предостерегал против слишком широкого онемечивания чехов и поляков: «Надо избегать германизации нашего жизненного пространства в слишком больших масштабах. Давайте будем осторожными, особенно с чехами и поляками. Как говорит Гиммлер, история доказывает, что у поляков их национальность вытатуирована на их телах. Поэтому необходимо держать их под контролем, придавая им максимально возможную твердость германских офицеров и вольнонаемных, а также добиваясь того, чтобы численно германские элементы превосходили их. Было договорено с генерал-губернатором оккупированной Польши Франком, что район Кракова (с его чисто германской столицей), а также район Люблина будут заселены немцами. Как только эти два слабых пункта будут укреплены, станет возможным медленно оттеснять поляков. Не верю, что тут нужна большая осторожность, иначе мы обречем себя на повторение опыта, полученного нами при разделах Польши. Душа Польши оставалась живой, потому что, с одной стороны, поляки не принимали всерьез русское господство, а с другой стороны, они сумели поставить себя в политически сильную позицию по отношению к
