Руслан за соседним стеклом проделывает тоже самое. За столько лет мы с ним стали — как пловцы-синхронисты.
— Ребята, мы с Алёной подъехали, — заглядывает Любаша.
— Вышла отсюда, — рявкаю я, отворачиваясь к стене.
Слышу хлопок двери. Руки у Любаши сильные. Костоправ она хороший.Проминает круче Алёны. Любой массаж забацает, боль снимает за секунды. Но Любаша так и ждёт момента запрыгнуть ко мне в постель по первому свистку. Как только не разводила. Но я живу по принципу: не гадь там, где живёшь, и не живи там, где… Заезжие барышни были, чего греха таить, но это совсем другая история.
— Ты её, как тигру на тумбе, — хмыкает за стенкой Руслан.
— Какая тигра! Болонка. Тигрица для меня Марго. Кстати, Никитушку мы скоро на лыжи поставим? Мы улетаем в феврале в отпуск. В финскую или в русскую?
Выключаем воду и опоясываем бёдра полотенцами.
— Пошли в финскую. Куда полетите?
Стягиваем с крючков шляпы-колокольчики и чешем в парную.
— Не полетите, а полетим, — я будто заезжаю на крутой горный склон и начинаю спуск. — На Мальдивы.
— О как! А я-то вам зачем сдался, мин херц? С опахалом стоять над ротанговым ложем или песок с ваших загорелых булок павлиньим пером сметать? Что за новый вид извращения? Раньше ты за границей без меня справлялся.
Мы вытягиваемся на соседних полках.
— Рус, ты теперь моя семья! — давлю на братские чувства.
— Стопэ, отец родной! — Руслан ложится на бок и подпирает голову рукой. — Ты мне ещё двадцать лет отмерил, до того как...
— Честно говоря, я думал не об этом.
— А о чём? Ты там будешь с молодой красоткой в Индийском океане тискаться, а я с пятилетним ребёнком на берегу из песка замки строить?
Тоже поворачиваюсь набок.
— Рус! Ну ты чего! С нами Анна Ванна поедет. Она и будет с Маруськой куличи из песка лепить. Поплаваешь, поныряешь.
— Ага! Конечно! А то ты Марью Фроловну плохо изучил! — Руслан садится и упирает руки в колени. — Имей совесть!
Тоже сажусь и хожу ферзём:
— А вот я её у тебя и займу! Мне Серёга тут с претензией позвонил. Выбирай, Карина или Селена.
Руслан надувает щёки и выдыхает:
— Ну, вы ведь дней на десять туда едете, не дольше?
— Не дольше, — улыбаюсь я и подмигиваю ему. — Вай-фай там есть, если что!
Рита
— Я тебе сразу сказал, у этого кота онкология, — пожимает плечами Никита по ту сторону экрана ноутбука.
— А я тебе всегда говорила, что ты врач от Бога. Уверена, котейка теперь до старости проживёт.
— Если ты всё выскребла, то да. Я в тебя верю.
Мы с Никитой обсуждаем только что завершённую операцию. Он присутствовал на ней онлайн. Когда речь касается работы, у нас с Никитой мир и взаимопонимание.
Слышу, как в его комнате хлопает дверь. Голос Фрола приятной музыкой отзывается в сердце:
— Здорово, Никита! Я к тебе с отличной новостью. Летишь в феврале в Германию на операцию. Доктор Хольман берётся за тебя!
— Ты серьёзно? — на лице Никиты недоверие сменяется радостью. Холёная рука Никиты тонет в здоровенной ладони Фрола.
— Куда уж серьёзнее.
— Почему ты делаешь это для меня? — Никита растерян.
Сижу, затаив дыхание. Слышу жалобный скрип кресла под мощным задом моего благоверного.
— Потому, что ты Ритин друг — это раз. Потому что ты хороший врач, а мне очень такой нужен — это два.
— Не понял ни раз, ни два.
— Объясняю. Как бывшему Ритиному парню, я тебе помогать бы не стал. Но ты человек, благодаря которому жива моя дочь, благодаря которому Рита не пошла по рукам…
Связь прерывается. Никита, видимо, захлопнул крышку ноутбука. Что значит не пошла по рукам? И главное — дальше! Меня распирает желание позвонить Фролу и устроить ему разбор полётов. С другой стороны, Фрол ещё расстроится — я ж невольно подслушала его разговор с Никитой. А вообще, пусть что угодно думает своими мужскими мозгами. Важно, что он нашёл врача, который поставит Никиту на ноги. Не ожидала, что Фрол так далеко зайдёт в своём благородстве. Кстати, зачем ему врач? Он что-то рассказывал про обезьянье ранчо. Кажется, так давно это было, а всего-то месяца полтора прошло! В кабинет заглядывает Люська:
— Ритусь, там мужик нарисовался симпотный. Просит тебя во двор спуститься. У него в машине пёс сбитый. Он не знает, можно ли его шевелить.
— У тебя все симпотные. Бегу!
Захожу в соседнюю комнату за шубой. Градусник сегодня застыл на минус двадцати.
— Далась тебе эта работа, — бубнит за спиной Люська. — Мне бы такого парня, как Фрол, под стеклянный колпак бы его посадила, да пылинки сдувала.
— Так и себя не долго потерять, — подмигиваю ей и захватив сумку врача, выбегаю из кабинета. Никого нет. Спускаюсь в заснеженный двор. Кроме джипа, бьющего по глазам лаковой дороговизной, других машин во дворе нет. Возле него топчутся два крепких парня лет тридцати, в ушанках и чёрных пуховиках. Один из парней внимательно всматривается в моё лицо и подходит ближе.
— Рита Сергеевна?
— Да, — киваю.— Это вы со сбитой собакой?
— В багажнике она, — парень кивает на машину. — Гляньте, пожалуйста. Боюсь шевелить. Вдруг перелом.
Что за колючий взгляд? Он что, знает меня?
— Скорее, пожалуйста, — канючит парень.
— Открывайте! — обхожу джип.
— Вы только не упадите, скользко, — парень подхватывает меня под локоть.
Второй улыбается и нажимает кнопку на брелоке. Дверь багажника плывёт вверх.
— Так здесь же никого…
От боли перехватывает дыхание, и я проваливаюсь в темноту.
* * *
Фрол
— Никита, короче, ты подумай. Я не каждому дружбу предлагаю.
Поднимаюсь с кресла. На носу решающий матч. На кону моё доброе имя и большие деньги. Сейчас на тренировку, потом за моей славной девочкой-труженицей. Моя любовь подарила мне крылья и силы. Я ношусь по полю, как метеор. В связке со мной на поле крутые профи — у противников нет шансов на победу.
Звонит телефон Никиты. Слышу у него в трубке голос Люськи. Узнаю уже по интонациям разбитную помощницу моих Айболитов.
— Не тараторь! — Никита приподнимается на локте и делает мне знак глазами вернуться. — С кем и куда Рита уехала?
Выхватываю у него мобильник:
— Люся, это Фрол! Что случилось?
— Мужик её… Скорее парень… В ушанке… Надушенный, я аж расчихалась…
— Да говори ты по существу! Не тяни! — взрываюсь я, меря шагами комнату.
