и у меня появится четкое представление о том, как с этим справиться.
Как бы сильно я ни должен был держаться от нее подальше, теперь, зная, что она в постели с врагом — буквально — означает, что я не могу.
Она не может проводить время с итальянцами. Она просто не может. Это подвергает ее слишком большому риску. И я отказываюсь позволять ей находиться в любой ситуации, где ее могут поймать.
К сожалению, когда я снова встаю, я не чувствую себя намного лучше.
Натянув пару боксеров, я отправляюсь на кухню за чашкой самого крепкого кофе, который может выплюнуть моя кофемашина, и ищу свой телефон.
Я нахожу его на стойке рядом с беспорядком, который я оставил, готовя нам завтрак поздним воскресным утром.
Проснувшись, я нахожу поток сообщений от Алекса, одно от папы и более чем несколько от Айлы, требующей объяснить, почему я ее игнорирую.
— Господи, — бормочу я, когда смотрю на дату и обнаруживаю, что меня не было больше двадцати четырех часов.
Сколько из этих таблеток она мне дала?
Доказательства того, что что-то случилось, когда она вернулась с нашими напитками, были более чем очевидны. Я мог видеть, что что-то было не так в ее глазах, в том, как она нервно покусывала нижнюю губу. А затем вкус фанты. Это было ненормально. Если бы на моей кровати сидел кто-то другой в одной моей испорченной рубашке, то я, возможно, задался бы вопросом, почему у нее такой странный вкус. Но это была Калли. Мой гребаный ангел. Я бы никогда ничего о ней не заподозрил. Очевидно, я недооценил нашу невинную маленькую принцессу. Но тогда, я думаю, в ее жилах течет кровь Чирилло, и яблоко от яблони падает не так уж далеко.
***
— Святое дерьмо, что с тобой случилось? — Спрашивает Алекс, когда я захожу в его квартиру несколько часов спустя.
Ее аромат поражает меня, и это злит меня в равной степени, насколько и заводит.
В ту секунду, когда я загрузил приложение для отслеживания и обнаружил, что она здесь, всего в нескольких футах от меня, я почти забыл обо всем и просто хотел ворваться к нему, чтобы поговорить с ней.
Но это не то, как я работаю. Я не позволяю своей вспыльчивости взять верх, и только потому, что в этой ситуации замешана Калли, это не значит, что я могу забыть все, что делает меня чертовски фантастическим солдатом, каким я и являюсь.
Итак, я ждал. И ждал. Это было чертовски больно делать, поскольку образы того, что, черт возьми, они вдвоем могли делать по ту сторону стены, живо пронеслись в моем сознании.
Недавно Алекс очень ясно выразил свой интерес к ней. Я всегда думал, что это просто игра, чтобы позлить Нико и Тео. Я имею в виду, что это все, что было раньше. Но с ним что-то изменилось. То, как он смотрит на нее в эти дни, более осмысленно, более серьезно.
Вид того, как он это делает, заставляет ревность, о существовании которой я даже не подозревал, вспыхивать во мне подобно смертоносному вулкану.
Это неправильно. У меня нет никаких прав на Калли, и не должно быть.
Я смирился с тем фактом, что она найдет другого мужчину, лучшего, чем я, чтобы провести с ним свою жизнь много лет назад.
Но Алекс? Мой близнец?
Это дерьмо выходит на другой уровень.
— Ничего, — ворчу я, направляясь прямо к его кофеварке и готовлю себе еще один двойной эспрессо.
— Ты выглядишь так, будто только что восстал из мертвых, братан.
— Чертовски верно, — бормочу я себе под нос.
— Так что же тогда происходит? — спрашивает он, когда я падаю на диван и смотрю в кружку с жидким золотом в моих руках.
— Понятия не имею. Я проглотил пару таблеток снотворного. Я отсутствовал… некоторое время…
— Деймон, — предупреждает Алекс, прекрасно зная, что я не должен принимать больше одной.
— Все прекрасно. Это были тяжелые несколько недель. Мне просто нужно было отключиться.
Он пристально смотрит на меня, и через несколько секунд я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
Я люблю его больше всего на свете. Но, черт возьми, иногда я его еще и чертовски ненавижу.
Все в нем так… просто. Жизнь для него такая… легкая.
Полная, блядь, противоположность моей. И сколько я себя помню, все, чего я хотел, это быть больше похожим на него. Смотреть на мир сквозь его розовые очки. Выдерживать удары и не относиться к жизни слишком серьезно.
Но это не моя реальность.
В то время как он весь такой легкий и смеющийся, я темная, потерянная душа, которая просто не подходит ему.
Всю свою жизнь мне приходилось слушать, как люди сравнивают нас двоих.
Почему я не могу играть в футбол, как он? Почему я не могу получать оценки и преуспевать в школе, как он?
Это утомительно — быть второсортным близнецом. Но сейчас это тоже нормально. Я знаю свое место и делаю все, что в моих силах. Все это время я боролся за то, чтобы занять свое место в семье, доказать свою состоятельность и найти будущее, в котором мои оценки и академические способности не будут иметь значения.
— Тебе нужно прекратить это дерьмо, чувак. Это плохо для тебя.
— Это то, что есть. Здесь пахнет девчонкой, — указываю я, желая добраться до сути своего визита.
Алекс закрывает ноутбук, стоящий рядом с ним, за которым он, должно быть, работал, когда я ворвался, и снова изучает меня.
— Я просто тусовался с Калли. Делали кое-какую школьную работу.
Я прищуриваюсь, глядя на него.
— Что? Почему ты так на меня смотришь?
— Нико выпотрошит тебя, как рыбу, если ты тронешь ее хоть пальцем, — говорю я ему, даже не съеживаясь от того факта, что я заслуживаю такого конца после того, что я с ней сделал.
Часть меня удивлена, что я не проснулся от того, что Нико и Тео дышали на меня сверху вниз с занесенными ножами.
Но по какой-то причине она, кажется, пока держит в секрете все, что произошло между нами.
Чего я не могу понять, так это почему.
У нее нет ко мне привязанности, не совсем.
И не то чтобы я хорошо к ней относился.
Я увел ее на Хэллоуин и ушел, не сказав больше ни слова. То, что мне действительно было чертовски больно делать. А потом еще эти выходные.
Почему бы ей не побежать к старшему брату и не позволить ему разобраться со мной? Конечно, это было бы проще, чем ждать, пока я появлюсь глубокой ночью, чтобы отомстить.
Она должна знать, что это грядет.
Она снова и снова доказывала, что не так уж наивна, когда дело касается меня. Она также показала нам
