ради славы и добычи в чужих землях вступил в союз с Эльфриком. Водоворот кровавой бойни закружился на лесной дороге, внося дополнительную сумятицу в и без того застигнутое врасплох аквитанское войско. Без сомнения, аквитанцы превосходили кельтов числом и, оправившись от неожиданности, быстро бы перебили врага - будь у них больше времени. Однако времени, как раз, и не имелось - внезапно протрубил боевой рог и из лесной чащи на северном берегу реки вырвалась тяжелая конница под стягом с красно-золотым драконом. Впереди, истошно вопя, с мечом наголо несся сам Эльфрик Уэссекский, а рядом с ним скакали граф Беренгар, герцог Хильдебранд и иные знатные франки Нейстрии. С шумом и лязгом конное воинство вломилось в аквитанцев, безжалостно истребляя ошеломленного врага. Одновременно в битву ворвались и саксы Канвульфа - в основном пехота, кроме самого тэна и его ближайших сподвижников. Именно кентец в отчаянном броске отбил удар какого-то аквитанца, пытавшегося пронзить мечом молодого короля. В следующий миг Канульф снес врагу голову своим скрамасаксом и вся река закипела в еще более яростной бойне. Сталь с лязгом скрещивалась со сталью, мечи и боевые топоры с хрустом врубались в доспехи, прорубая плоть и кости, выпуская внутренности. С отчаянным ржанием мчались и падали кони, пронзенные длинными копьями, в агонии сбрасывая и затаптывая насмерть своих всадников.
Королева Отсанда, застигнутая этим нападением врасплох, даже больше чем остальные авкитанцы все же не потеряла присутствия духа. Собрав вокруг себя соплеменников- васконцев женщина раненной волчицей металась вдоль реки в поисках мужа. Она нашла его вовремя: Луп, отчаянно ругаясь, из последних сил отбивался от насевших на него всадников. Даже раненный в руку он оставался достойным противником - нейстриец, пытавшийся оглушить его дубиной, промахнулся всего на волосок и король Ааквитании, не преминувший воспользоваться этой оплошностью, вонзил меч ему под подбородок. Второго вояку, уже заносившего меч над головой Лупа, сразило копье, брошенное одним из аквитанских воинов. Но он тут же и поплатился за свою преданность, когда вдруг вынырнувший из гущи боя Беренгар одним могучим ударом разрубил противника от плеча до пояса. Пришпорив коня, граф оказался прямо перед Лупом и его голубые глаза вспыхнули хищным блеском, когда он узнал своего противника.
- Да это же, герцог Луп! - Беренгар презрительно расхохотался, - вот ты и попался, предатель! Я сам принесу твою голову королю Эльфрику.
Он обрушил на аквитанца град ударов, которые Луп и без того изрядно вымотанный битвой, едва успел отбивать. Один из ударов сорвал с головы короля шлем и рассек бровь. Кровь хлынула из раны, заливая глаза, и Луп уже прощался с жизнью, когда сыпавшиеся со всех сторон удары вдруг прекратились. Смахнув с лица кровь, Луп увидел, что Беренгар, грязно ругаясь, пытается достать мечом черную пантеру, запрыгнувшей на спину франка, еле удерживавшего поводья испуганно ржавшего коня. Луп, поняв, что судьба дарует ему шанс, пришпорил коня, устремившись на врага. Беренгар, все еще пытавшийся сбросить с себя злобно рычавшую большую кошку, слишком поздно заметил новую опасность - и Луп по рукоять вонзил клинок в переносицу графа. Этот удар снес Беренгару пол-черепа и франк повалился с коня, брызжа на землю кровью и мозгами. Луп обернулся - за его спиной восседала на коне Отсанда, выглядевшая невероятно усталой и сильно старше своих лет. Луп понял, что женщина потратила на вселение и управлением телом зверя слишком много сил, истратив их почти без остатка. Луп едва успел подхватить падавшую на землю супругу, одновременно затравленно оглядываясь по сторонам. Даже беглого взгляда на кипевшую вокруг бойню королю Аквитании хватило, чтобы понять, что эта битва проиграна.
-Уходим!- бросил он васконцам и, развернув коня, понесся по лесной дороге, неся на руках бесчувственную королеву.
-Отступаем! Отступаем! - кричал Луп, проносясь мимо своих воинов. Многие из них и так обращались в бегство, другие еще продолжали бой, но услышав крики своего короля, устремлялись за ним. Войско Эльфрика кинулось в погоню, но все же аквитанцам, чуть лучше знавшим здешние леса, удалось оторваться от противника . Однако из тридцати тысяч, ушедших утром в лес, стены Орлеана увидели от силы тысяч восемь. Многие оказались изранены, а то и покалечены в бою и Луп, не надеявшийся удержать город, приказал уходить за Луару. Впереди своего побитого воинства ехал король, рядом с ним, покачиваясь от слабости, из последних сил вцепившись в поводья, ехала еще не восстановившаяся королева Отсанда. Рядом с ее конем молча бежала черная пантера, выглядевшая столь же изнуренной, как и ее хозяйка. Поджарое тело большой кошки покрывали едва-едва зажившие раны от волчьих клыков и клинка Беренгара.
Спустя же некоторое время у стен города появилось войско под знаменем с красно-золотым драконом и горожане почли за благо сдаться на милость Эльфрика. Вскоре весть о победе в Орлеанском лесу разнеслась широко и Париж, также как и другие города Нейстрии, почти без боя сдались молодому королю.
Из глубины веков
-И да возрадуется богиня, вернувшись в свою обитель!
С тех пор как союзные армии Тюрингской Империи и "Франкского Королевства", пока некоронованного короля Амальгара взяли Кёльн, в главном храме города все поменялось. Христианские символы и реликвии были уничтожены - вместо них стены церкви покрывали рунические надписи. Всюду висели черепа людей и животных, гирлянды из дубовых листьев, ветвей плюща и омелы. Вместо стесанного барельефа святой Урсулы теперь стояла
