Дьяр, судя по всему, занимался тем же, что и я, – маскировал свой интерес. Только при этом он смотрел на вывески лавок, магазинчиков, мастерских.
Видимо, мы не вызвали у Хель подозрений, потому как она, подотстав, спустя некоторое время и вовсе исчезла. Похоже, ее и вправду отвлекло что-то важное. Вон из-за порванного подола она и не подумала оставить нас без своего надзора.
Но, так или иначе, мы трое вздохнули с облегчением. Особенно цверг, которого нервировало еще и то, что он Смерть не видел, а лишь слышал, и это его явно сильно раздражало. О чем он нам и сообщил басом из пеленок:
– Убралась эта погремушка с костями? – вопросил он, сдувая с лица уголок ткани, которым были прикрыты его лицо и борода.
– Угу, – мрачно отозвалась я, прикидывая: отвалятся у меня руки под тяжестью «дитя» сейчас или потерпят еще немного.
Дьяр обернулся и, без слов все поняв, предложил:
– Давай понесу. – И взял у меня из рук сверток. Правда, без особого пиетета. Перекинул на сгиб левого локтя, как полено.
Молох, почувствовав это, возмутился:
– Эй, там, не урони смотри!
– Ты младенец, тебе спать положено, а не разговаривать, – отреагировал напарник.
Цверг завозился, но больше голоса не подал. И мы двинулись дальше по улочкам. Причем они порой были столь узкими, что, казалось, можно, лишь шагнув, перейти с крыши одного дома на кровлю другого.
Дьяр же меж тем целеустремленно шел вперед. Причем настолько решительно, что я не выдержала:
– А что ты ищешь?
– Таверну, – напарник был вопиюще краток.
– Слушай, с тобой говорить – что касторку пить, – в сердцах призналась я. – Ты не мог бы дать более развернутый ответ, что ли? Чтобы я не мучилась в догадках.
– Мне нужна таверна, чтобы вышибить из нее вышибалу, – выдал Дьяр.
Угу. Облегчил задачу. Если до этого я просто ничего не понимала, то теперь абсолютно, совершенно и определенно ничего. Я помолчала немного, дожидаясь, пока мысли станут цензурными, этичными и политкорректными.
– Зачем? – наконец выдала я абсолютно цензурный вариант.
– Это самый быстрый способ легально заработать, – с интонацией «за какие грехи мне ниспослано это любопытное наказание?» начал объяснять Дьяр. – С незаконными нам, с учетом печатей, – он ткнул себя в шею, где под щетиной была уже не видна магическая метка, – лучше не связываться.
Как оказалось, в тавернах и трактирах Трейгора было негласное правило: если хочешь занять место вышибалы, нужно было победить в схватке предыдущего.
Искомое мы нашли, хоть и не слишком быстро. Со второй попытки. Первый вариант едальни, сырой и грязной даже на первый взгляд, Дьяру не приглянулся. А вот второй, с яркой крикливой вывеской «Драконий хлыст» – вполне.
Там напарник, перекинувшись парой слов с хозяином таверны и вернув мне «нашего ребенка», подошел к местному вышибале, подпиравшему дверной косяк. Маг не стал задирать или провоцировать здоровяка. Просто заявил:
– Я хочу твое место.
Глядя на напарника, который хоть и был высок и широкоплеч, но все же изрядно уступал и в росте, и в весе местному стражу, я испугалась.
И я уже было хотела шагнуть к Дьяру, чтобы отговорить его от «собеседования на должность», как услышала из пеленок тихое:
– Не лезь. Он знает, что делает.
И вправду, не успела я и глазом моргнуть, как тяжелый кулак вышибалы устремился ровнехонько туда, где было лицо Дьяра. Долю мига назад было. Но напарник в последний момент ловко увернулся, поднырнув под сжатую пятерню противника, и, перехватив ее, дернул на себя.
Резкий рывок, от которого у менее тренированного бойца наверняка рука повисла бы плетью, лишь вывел вышибалу из равновесия, заставив оступиться. Возможно, противник Дьяра сделал бы еще шаг вперед. Если бы ему дали.
Но напарник провел подсечку, при этом заломив громиле руку за спину. И как итог – здоровяк, пытаясь сохранить равновесие, со всего маху врезался лбом в косяк, оставив на нем внушительную трещину. А сам отделался лишь рассечённой бровью.
Я лишь подивилась крепости костей вышибалы, который меж тем мотнул башкой и, не выпрямляясь, взревев, крутанулся вокруг своей оси, высвобождаясь из захвата.
На этот раз о стену приложило уже мага и со всего маху провезло спиной по небеленой кладке.
Местные завсегдатаи с интересом наблюдали за боем. Кто-то даже делал ставки. Трактирщик стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди. Мрачный, он зорко следил за происходящим.
Как и я. Только если хозяин прикидывал убытки от возможного погрома, то я – сколько костей эти двое могут переломать друг другу.
– Ты меня щас задушишь, – прошипел Молох из пеленок.
А я и не заметила, как судорожно сжимала сверток. Пришлось ослабить хватку.
Дьяр меж тем, видимо, решил «поработать головой» и что есть силы ударил лбом в переносицу противника. Раздался характерный чавкающий звук, и в следующий миг из расквашенного носа верзилы хлынула кровь.
Маг, не медля, двумя точными ударами в челюсть и под дых добил обескураженного противника. Тот покачнулся, окинул таверну осоловелым взглядом и упал на пол. Причем грохнулся он так монументально, что даже кружки на столах подпрыгнули.
– М-да, не думал я, что кто-то завалит этого полутролля, – донеслось сварливое с того места, где стоял хозяин. И уже чуть громче, обращаясь к Дьяру, трактирщик добавил: – Тебя как звать-то?
– Яр, – выдал напарник. А я лишь подивилась, как он умудряется кроить свое имя, чтобы и на него откликаться, и не попасться. Прямо талант. А напарник меж тем кивнул в мою сторону со словами: – А это моя жена – Тиги.
– Я лишних ртов не кормлю, – уже подходя ко мне и окидывая придирчивым взглядом, отозвался трактирщик. – Хочет остаться – пусть помогает подавальщицам. Сегодня народу много будет…
Я пожала плечами. Ну подавальщица так подавальщица. Главное, платок вокруг шеи перевязать, чтоб получше отметину, что чуть ниже уха, спрятать, и все. Подумаешь, кружки носить…
Но Дьяр был иного мнения на сей счет:
– Моя жена по залу ходить не будет, – упрямо отозвался напарник. Неужели опасался, что я белоручка и не справлюсь? Так аристократкой-то была Тиг, наверняка в жизни не державшая ничего тяжелее пялец. Не я. А для меня даже грязная работа была не зазорной, если она честная.
– Южанин, что ли? – по-своему понял настрой Дьяра трактирщик, оценив смуглую кожу моего «муженька» – Токомо вы своих жен от чужих глаз норовите упрятать. Ну да ладно, пусть тогда на кухне Нулке помогает кашеварить…
По лицу напарничка было видно, что и этот вариант его не устраивает, но я, переложив «дитя» на одну руку, второй тихонько обняла кисть Дьяра со ссаженными костяшками. Без слов, одним лишь жестом говоря: не надо.
