В общем, не зря он боялся Копача. Ох, не зря…
Глава 23
В кабинете начальника разбойного отделения МУРа и по совместительству бывшего пограничника атмосфера царила тяжелая. Оперативная работа – она такая, состоит не только из блестящих побед, но и из обидных поражений. Но оптимизма эта философия в настоящий момент не добавляла. Васин и Панарин ерзали на стульях. Вины они особой за собой не чувствовали, вроде все делали как надо, но результат получился удручающий.
– Теперь очевидно, что фигурант узнал о двурушничестве Заславского, – отметил майор.
– И не вынесла цыганская душа позора, – усмехнулся Гоша.
– Ну да, – кивнул Васин. – И наш заложник чести убит…
Что ему нравилось в милиции – Пушкина и Лермонтова здесь знали все и нередко цитировали.
– Вам весело? – зло осведомился начальник отделения.
– Черный юмор, – поморщился Гоша. – А так, конечно, мы по уши в дерьме. И главное, непонятно, где ошибочка вышла. Вроде операция была подготовлена тщательно. Аккуратненько, скрытно все перекрыли.
– И как же вас, таких скрытных и аккуратных, какой-то цыганский архаровец раскусил?
– Узнаем, только когда его поймаем.
– Долго мы его так ловить будем, – скривился майор. – А что тут самое мерзкое, знаете?
– Копач сейчас руки потирает, хохочет и своим подельникам втирает, как хитро оперов из МУРа провел и стукача на перо поставил, – с самоуничижительным удовлетворением расписал позорную картину Гоша.
– И на новое дело готовится, – продолжил мысль начальник отделения. – А мы его не остановили… В общем, проявили профессиональную непригодность, товарищи.
Да уж. Провал знатный. Мало того, что не взяли предводителя жестокой шайки, так еще и приобрели мокрушный висяк. Потеряли кандидата на вербовку, который мог ярко освещать преступную деятельность в сфере незаконного оборота драгметаллов и которого ОБХСС уже ждал в ряды своего негласного аппарата с нетерпением. А теперь как перед коллегами объясняться? И перед начальством? И перед Генеральной прокуратурой?
А еще совершенно непонятно, как утекла информация. С этим надо было разбираться срочно. Неперекрытая утечка – это всегда риск полного провала дела. Васину, кровь из носа, надо было понять ситуацию. И для этого требовался помощник…
Следующим утром лейтенант встретился на Пионерских прудах с Сашей Циркачом. Прогулялись по аллеям, на уточек посмотрели. Узнав о громком провале, агент только покачал головой:
– Господи боже мой! И берут же таких растяп на службу в органы!
– Слушай, не ворчи, – отмахнулся Васин. – И так тошно, а тут еще ты будешь нотации читать. Есть что сказать по делу? Как считаешь, на чем мы споткнулись?
– Как всегда, – развел Циркач руками. – Недооценили хитрость и предусмотрительность этого мокрушника.
– И как он проявил эту свою хитрость и предусмотрительность?
– Есть мыслишка.
– Какая?
– Да рано пока говорить, – протянул Циркач. – Надо кое-что проверить.
– Не темни!
– Да не темню я. Не хочу нагружать твою голову пустыми идеями. Завтра выскажу свои выводы, если они чего-то стоят.
Васин внимательно посмотрел на заупрямившегося Циркача. И махнул рукой:
– Валяй. Завтра на том же месте в тот же час.
После этой встречи на сердце у Васина было беспокойно. Все же надо было сразу выведать, что задумал Циркач. С другой стороны, личность он упертая, себе на уме, и не переносит мелочной опеки. Все это компенсируется виртуозностью его работы. Так что в душе у оперативника смешались надежда на агента с опасением, как бы тот чего не учудил экстраординарного или не сунул бы свою голову в пасть льву.
Поэтому, когда на следующий день он увидел вдалеке знакомую невысокую фигуру, фланирующую вдоль прудов, испытал облегчение и вместе с тем злость на себя, что поддался излишним тревогам и подозрительности.
– Здорово, молодой, – протянул Циркач руку.
– Здоров. Как успехи? – спросил Васин.
– Все точно, как в германской аптеке. Небольшое усилие мысли – и сокрытое пологом тайны открылось.
Настроение сегодня у Циркача было намного лучше, чем вчера, когда он узнал о печальном итоге операции. А в таких случаях он готов трепаться без перерыва на обед. Когда-то в детстве Саша мечтал стать конферансье, а для этого язык должен болтаться без усилий, как стяг на ветру.
– Ну что ты тут цену себе набиваешь в стиле старорежимной драмы и водевиля? Говори, что узнал, – раздраженно произнес Васин.
– Ну, слушай, – хмыкнул Циркач, но увидев, как глаза Васина зверски расширяются, лаконично и точно изложил свои похождения.
Выяснилось, что вчера он приоделся получше, нацепил на морду самую обаятельную свою улыбку, надел лайковые перчатки, чтобы скрыть татуировки, сунул папку с какими-то мусорными бланками под мышку и двинулся к месту, где еще недавно проживал несчастный дантист.
На лавочках во дворе трещали за жизнь вечные московские бабки, неиссякаемый кладезь местных сплетен, перемешанных с реальной информацией. Рядом с ними Циркач и присоседился. Важно продемонстрировал бумаги, сказал, что является мелким начальником по водоснабжению, обрадовал, что в дом скоро проведут горячую воду, чем вызвал у собеседниц живейший ажиотаж и доверие. Потом умело перевел разговор на местных жителей и, в частности, на сорок девятую квартиру. Мол, делал обход, стучался, но дверь не открыли.
– Там зубной техник жил, – замахала рукой сухощавая старушка в платке. – Его жулики на днях зарезали.
– Беда какая, – покачал головой Циркач. – А почему жулики?
– Так он, мил человек, сам тоже жулик был. Вот жулики жулика и упокоили, спаси Господь его душу.
– Ну, так и простых людей, бывает, убивают, – напирал Циркач.
– Не-ет, – вступила в разговор вторая бабушка. – На днях сама видела, как его милиция арестовывала. Потом отпустила. Время сейчас такое. Всех воров отпускают. И воровать дают. Вот при Сталине такого не было. При Сталине бы… Эх…
Но самое интересное Циркач узнал через минуту. К ним подошла третья старушка, по виду совсем деревенская и еще более говорливая. Узнав, про что речь, тут же возмутилась, что этот самый покойный «зубодранец» – так и сказала, прямо пуп земли, все им интересуются.
– Все – это кто? – спросил Циркач.
И бабуля выдала, что за день перед провалившейся операцией угрозыска на эту вот самую лавочку к ней видный такой мужчина подсаживался. Ему она поведала и про «зубодранца», и про милицию.
– То есть эти глазастые реликты разглядели, как мы повязали Заславского на квартире? – удивился Васин. – И как только умудрились?
– Да потому что нашумели с тем задержанием, – с досадой произнес Циркач. – Как носороги протопали по саванне. Говорил же, тихонько надо, нежно. А вы… Ну вот и итог.
