занятием. С середины июля и до середины осеннего августа снега можно было больше не ждать. Казалось, что миру достаточно нескольких недель хорошей погоды, чтобы травы зазеленели, а звери насытились. Человек из далёкого прошлого никогда бы не понял законов Долгой Зимы, но не менее странной была и весна, когда в чересчур краткие сроки возрождалась природа.
Следуя карте, Серко и Влада вышли на незнакомые тропы и с каждым часом всё больше погружались в дикие, неизвестные заросли. В глухом лесу очень легко заплутать и натолкнуться на чужаков. Покидая общины, люди вели себя осторожно, а что будет, если в лесу они встретятся с Навью? Хорошо, если сами сбегут, но в мире после Обледенения как правило выживал тот, кто стрелял первым.
Чужаков, замеченных Владой в прицеле винтовки, поблизости, кажется, не было. Человеческие деревни ютилась в местах, где хватало пищи и дров. Бывало и так, что оседлыши искали запасы в руинах – растаскивали металл на дома или камень на печи. Но Серко ничего не знал о развалинах к западу. В чаще быстрее нарвёшься на хищного зверя, чем на заплутавшего человека. Такая мысль охотника позабавила: с каких это пор Навь боится людей? До мора оседлые сами дрожали от одного имени подземного рода. Но набегов не стало, племя заперлось в бункере и люди могли обнаглеть. Серко не знал почему, но от подобных раздумий в душе у него заворочалась злость, словно у волка отняли кусок честно добытого мяса.
Всю дорогу по заросшей папоротником оленьей тропе, Влада молча косилась на брата. Она как будто хотела заговорить, но Серко делал вид, что в этом лесу им лучше вести себя тихо. Если повезёт, к вечеру они доберутся до первой отметки и Серко просил предков, чтобы там оказалось так нудное для рода Тепло. Это отвлечёт его с Владой от запретных желаний и всего того горячего бреда, который наговорила сестра о предназначении, судьбе и проклятиях.
– Серко, – заговорила Волчица.
– Чего тебе?
– Серко, если на карте хорошее логово обозначено и первый же крест к нему приведёт, так давай не сразу вернёмся? Надо ещё поискать и другие отметки проверить.
– Зачем? Род, может быть, кровью истёк, чужаки каждый день к логову подбираются, а мы шлындать начнём туда-сюда и обратно?
Влада отвела взгляд, как будто непонятливость брата её огорчила. Поймав Серко за руку, она холодными пальцами сжала его ладонь. В голосе Влады подрагивало нетерпение:
– Зачем, зачем… Дуботолк! Если мы найдём два Тепла, то сможем уйти от сородичей в своё логово, по своему укладу жизнь строить! Никто о нас не узнает, мы скроемся – не ради других, а ради себя начнём думать!
– Раскатала губу! – Серко вырвал руку. Недовольство и злость смешались в его душе со стыдом и брезгливостью. Он ускорил шаг, но Влада не отставала:
– Ты, наверное, о других сильно тревожишься? – заговорила она с новым жаром. – Не мудрено: в роду тебе каждый друг, ты первый наследник по крови. Когда время Старшей придёт, ты над племенем возвеличишься, Первым Охотником станешь, подчинишь себе Зимних Волков. Нелегко от власти отказываться, тяжело пренебречь, но ради нас…
– Да каких же это «нас» ?! – наконец не вытерпел брат и резко повернулся к сестре. От его громкого крика лесные птицы вспорхнули с ветвей. Вук остановился и навострил уши. Серко еле сдерживался и шипел:
– Чтобы я, с какой-то подстилкой, которая сама под брата ползёт, в одном логове грелся?! Лучше змею полюбить, чем коснуться сестры! Лучше бы меня водяной в Сыте за ноги утащил, лучше б я утонул, чтоб позора такого не видеть! Пошла прочь, слышишь?! Пошла прочь от меня, потаскуха!
Слов он не выбирал. Обижая Владу, Серко сам отвергал её замыслы, крушил желание нарушить уклад и кровосмешением сбросить проклятие Одинокой Волчицы. Оскорбления и ругань кого хочешь могли оттолкнуть от себя, но дочь Нави была не простым человеком. Лицо Влады остервенело, глаза наполнились ненавистью, а подбородок задвигался, играя кончиком языка на клыках. Серко только сейчас догадался, что она хочет зарезать его – не в шутку, не ради детской забавы, а так, чтобы насмерть, и тем отплатить за обиду! При ней клинки и винтовка, но в шаге от жертвы Влада, конечно, выберет нож. Если бросится – Серко попытается уклониться, но с вещмешком – тяжело, она проткнёт ему сердце. Да, верно, туда и прицелится! Сердце, горло, глазница, висок – так учила их мать, так убивают охотники в стаях, за секунду уничтожая врагов. И сестра так умеет... Так куда она ударит сначала? Куда?!
Внезапно Вук с громким лаем кинулся в лес – чужаки! Влада первой всё поняла и стремглав побежала за псом Чёрной Стаи. Серко замешкался и отстал – всего на десять шагов, на какую-то долю секунды, но уже одно этого хватит, чтобы погубить молодую Волчицу.
Жарко дыша через зубы, Влада спешила за огромным боевым псом. Сколько врагов впереди, что за люди, какое оружие – всё равно! Обиженная душа требовала свежей крови – прямо здесь и сейчас, в этом лесу! Не посчастливится тем, кто попадётся под её белую ярость, пожалеют несчастные, что встретили Навь на дикой земле!
Не успела охотница заметить врагов, а уже слышала крики – Вук быстрее добежал до них и испугал. Ухмыляясь скорой резне, Влада крепко сжала рукояти ножей, оплетённые кожей. При хорошем ударе таким клинкам не кость, не металл не помеха! Что лучше успокоит кипящую от злобы душу, чем правильный нож?!
Лесной ведьмой Влада выскочила на небольшую поляну. Вук заливался лаем и скалил клыки на сбившихся в кучку людей – всего-то три человека – юноша, девушка и светловолосый ребёнок. Лишь только охотница появилась, как парень повернулся к ней и нацелил ружьё. Два воронёных
