Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
– Дела как сажа бела, – грустно заметил Родион. – Плохо дело. Парня не узнать...
– Что так?
– Дело – труба, – пояснил он. – Вы помните лицо парня? Не напрягайтесь, можете просто забыть. Когда я его увидел, у меня создалось впечатление, что по его еще совсем недавно приятному, фактурному лицу прошелся табун лошадей. От глаз – лишь тонюсенькие щелочки в фиолетовых фингалах. На лбу сразу три кровавых ссадины, густо кем-то «заштукатуренные» пудрой. На щеке огромная сиреневая опухоль. Парня били! Понимаете, Лев Владимирович! И судя по всему, лупили от души. Это же очевидно – сомнений на этот счет у меня нет никаких.
– Успокойся, Родион Николаевич. Это я понял. Что еще?
Глотнув воздуха, словно у него не хватило дыхания, Корниенко стал рассказывать. Из его слов выходило, что-то явно изменилось в атмосфере процесса. Даже судья Зуева при всей своей невозмутимости казалась чуточку растерянной. По едва заметным штрихам новоявленный заседатель заключил, что судья колеблется, сомневаясь, продолжать ли разбирательство в прежнем академическом русле. Казалось, Зуева как в засоренном лесу прощупывает каждый свой шаг, чтобы в любой момент зарезервировать за собой право на перемену позиции в свете, например новых поворотов в деле. Пару раз, ухватившись за слова прокурора, она стала дотошно и многозначительно уточнять сначала у него, а потом и у Сироткина, когда именно подсудимый познакомился с Настей Уфимцевой, имеются ли у них какие-нибудь старые семейные фотографии, не сохранились ли такие фотографии в архивах детских домов? Зуева еще раз вернулась к теме мотивации Добровольского при взятии на себя роли опекуна обоих детей, когда тот подбирал подопечных. Внимательно сопоставила их имена и даты рождения. При этих вроде бы безобидных вопросах прокурор Гришайло многозначительно и согласно кивал, чуть ли не давая понять Зуевой, что одобряет ее действия. «Валдайские любовники», так про себя Зуева стала именовать Сироткина и Уфимцеву, отвечали как на школьном уроке – заученно и безразлично. Больше всех разнервничался Добровольский, чуть ли не обрывая судью на каждом вопросе словами типа: «А вам какое дело до моих мыслей и мотиваций?» Зуева даже удивилась. Что так возбудило бывшего вояку? Вопросы самые естественные... Впрочем, ничего нового лично для ее понимания все эти уточнения, как и следовало ожидать, не дали. Однако ее непонятные присяжным, в том числе и его, Корниенко, потуги не находили в них ожидаемого отклика. Чего, мол, судья тянет волынку? И отчасти были правы, тем более что Галина Николаевна сама недопонимала до конца. Чего?
Для Галины Николаевны еще накануне вечером стали вдруг проясняться отдельные пикантные моменты дела, о которых она и не ведала. Во всяком случае, Зуева теперь догадывалась об истинной причине нескрываемого возмущения местных людей, о чем ее регулярно информировал то начальник милиции, то другие доброхоты. Недаром говорят, что сплетни и слухи разносятся быстрее, чем газетные статьи и следственные изыски.
Вчера вечером ей неожиданно позвонил титулованный московский коллега. Она была крайне удивлена, поскольку никак не ожидала услышать в трубке его обволакивающий, слегка картавый говор. Они до этого тесно не общались, разве что вежливо кивали друг другу на официальных мероприятиях. А тут вдруг он ее специально разыскал, разговорился, оказался необыкновенно щедр на комплименты.
– Вы знаете, Галина Николаевна, с каким уважением я к вам отношусь. Вот и захотелось вас поддержать, – наконец перешел он к делу. – Пр-роцесс должен стать во всех отношениях показательным... Я даже вам завидую.
– Пока, собственно, завидовать нечему. Я только пытаюсь до конца разобраться.
– Вот именно, вот именно. Я и не сомневался, что вы займете именно констр-руктивную позицию. У нас еще много законодательных пр-робелов, и долг опытных юристов – р-работать над заполнением этих юрридических, так сказать, пустот.
Зуева насторожилась. Куда он клонит, о каких пробелах бубнит?
Коллега между тем продолжал, не скупясь на эмоции:
– Нужны убедительные пр-рецеденты, и кому же, как не нам, их создавать! Все это совер-ршенно возмутительно. Вы посмотрите, что твор-рится вокруг, что открыто пр-ропагандир-руют в некоторых изданиях, я уже не говорю об Интер-рнете!
– Я с вами полностью согласна, коллега. Однако, надеюсь, вы не станете отрицать, что общий фон в обществе зависит не только от судей?
– Не только, не только, безусловно, не только! Хотя я глубоко убежден, пока не появится конкр-ретная статья в законе, мы не сможем успешно бороться с этим омер-рзительным явлением. Надо подтолкнуть общественное мнение. Не сомневаюсь, религиозные организации нас полностью поддержат. Не будь юристом, я бы выжег инцест каленым железом! Была бы нормальная статья в УК...
Зуева едва не подскочила от неожиданности. Уж не ослышалась ли она?! Только этого ей еще не хватало. Надо же, инцест? Какой еще, к черту, инцест? Они что, реальные брат и сестра, а не случайные подопечные Добровольского? Чушь. Не может быть! Хотя?.. В наши дни все может быть.... Так вот, оказывается, откуда весь ажиотаж?!
Судья никак не могла понять своего отношения к тому, что услышала от московского коллеги. Скорее, она просто сейчас не могла сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Ее мысли были заняты тем, что как же так, вездесущая молва до сих пор не донесла до нее столь фантастичную информацию?
Впрочем, если бы она была просто бабой, тоже причитала бы и судачила с соседками на кухне. Но она ведь юрист, профессиональный судья. А для судьи, если вдуматься, ничего ценного, кроме как вновь открывшихся в деле обстоятельств, нет и быть не может. Тогда чего хочет ее авторитетный коллега?
– Дорогой Борис Иосифович, дело в том, что из представленных материалов совсем не очевидно, что подсудимый и потерпевшая состоят в родственной связи, – наконец отозвалась она в трубку, сочтя дальнейшее свое молчание неприличным. Зуева принципиально решила не показывать, что новость застала ее врасплох, и теперь пыталась выудить что-нибудь еще. – К тому же вы знаете, мой конек – уголовное право, я не занимаюсь ни гражданским правом, ни семейным. У меня тут сто тридцать первая статья... Честно говоря, даже не могу припомнить, что конкретно сказано про инцест в «законниках». Во всяком случае, в Уголовном кодексе – это я могу засвидетельствовать с полной уверенностью – данный термин вообще отсутствует. Говорят, в других странах...
– В других стр-ранах много чего есть из того, чего у нас нет. В том-то и дело, дор-рогая Галина Николаевна. Действительно, у нас нигде нет, даже и искать не надо. Мимоходом сказано в Семейном кодексе. И то не про инцест, а про запр-рет на бр-ракосочетание между братом и сестрой. Вот он, как раз у меня под рукой. Статья четырнадцатая, пункт второй, гласит: «Не допускается заключение брака между близкими родственниками, полнор-родными и неполнор-родными, имеющими общих отца или мать, братьями и сестр-рами...» Собственно, всё! Вы представляете, всё, и никакой ответственности! Даже о детях ничего не говорится, а ведь это верный путь к генетической пр-ропасти. И так народ выр-рождается...
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
