Oтцом были такими же, - вдруг сказала она.
Я не знал, что сказать.
- По правде говоря, я даже не помню, чтобы он спал со мной. Во всяком случае, не так, как сейчас. С тех пор, как все это началось, он проводит большую часть ночи, сидя на краю матраса или расхаживая по спальне. Он даже не прикоснулся ко мне ни разу, с тех пор как мы попали в этот дом.
Что меня удивляло так это отстранённое выражения лица Mатери. Сейчас она совершенно не была похожа на ту злую женщину, которая выловила меня на лестнице всего час назад (или около того).
Может быть, все дело было в мясе? Был ли это акт каннибализма, который изменил наш образ мышления? Было ли это вызвано стрессом ситуации и условиями нашей жизни?
- Иногда мне хочется, чтобы он вот так прикоснулся ко мне...- сказала она. Она облизала два пальца на левой руке и скользнула ими вниз по джинсам. Через несколько секунд она издала тихий вздох удовольствия, -...вот так...- застонала она.
Я мог видеть, как ее пальцы двигаются, потирая под джинсами. Я отвел взгляд в сторону.
- Мама...
- Не называй меня так, - вздохнула она. - Расскажи мне, что ты сделал со своей Cестрой. Расскажи мне, как ты прикасался к ней. Я хочу услышать...
- Пожалуйста, перестань.
- Расскажи мне, или я всё расскажу твоему Oтцу.
Я не понимал, что происходит. Я не знал, чего она от меня хочет. Меня тошнило. Даже больше, чем тогда, когда я почувствовал нежное прикосновение Cестры. Но сейчас все было по-другому. Это было совсем другое дело.
Мама пересекла комнату и встала прямо передо мной.
- Расскажи мне, что ты сделал.
- Пожалуйста, перестань...
Я попытался пошевелиться, но она толкнула меня обратно и поставила ноги по обе стороны от меня. Ее промежность была прямо перед моим лицом.
- Ты прикасался к ней своими руками? - спросила она. Свободной рукой она расстегнула джинсы и спустила их вниз вместе с трусиками. Другая ее рука терлась о влагалище, которое, казалось, блестело от ее прикосновения. - Ты использовал свои пальцы? Скажи мне, или я скажу твоему Oтцу, какой ты грязный маленький ублюдок...- сказала она.
Я не хотел говорить ей, но если Oтец узнает, то все будет еще хуже. Я знал, что он будет злиться и на Cестру, и на меня. Как далеко он может зайти? Неужели он потеряет рассудок так же, как мы теряем свой? Или он тоже захочет попробовать Cестру на вкус? Я почувствовал, что начинаю злиться от этой мысли. Кто же я - защитник или ревнивец?
- Я только вставил его в неё, - прошептал я пристыженно.
Мама придвинула свою промежность ближе к моему лицу. Я чувствовал её запах - совсем не такой, как тот, что исходил от моей Cестры. Еще грязнее?
- Что ты вставил в неё? Пальцы?
- Пенис...- я чувствовал, что мое лицо краснеет.
- На что это было похоже? Она была мокрой? Ты что, силой его туда загнал? Неужели он легко скользнул внутрь? - она вздохнула и начала тереть сильнее.
- Пожалуйста...
- А как же твой язык? Ты пользовался своим языком?
- Нет...
Мама вдруг схватила меня за голову и сунула ее себе в промежность. Она наклонилась так, что ее губы прижались к моему рту.
- Используй свой язык, - приказала она мне. - Дай мне почувствовать твой язык на моем клиторе...
Используя вес своего тела, она толкнула меня обратно на матрас, пока не оседлала мое лицо, так что я весь провонял ее запахом. Она начала тереться о мой рот, пока ей не удалось раздвинуть мои губы.
- Оближи меня! - прошипела она.
Была ли она рассержена или сексуально расстроена?
Я почувствовал отвращение к самому себе, но все же обнаружил, что мой язык вошел в ее влагалище. Мой язык покрыл вкус ее соков. С ее ногами по обе стороны от моей головы я почти ничего не слышал, кроме ее вздохов.
Просто покончи с этим.
Часть меня надеялась, что Cестра вернется и вмешается в происходящее, но другая часть меня желала (больше всего на свете), чтобы она никогда не видела, что происходит, и никогда не слышала об этом.
Мамины руки вцепились в клочья моих волос, и она сильно прижалась к ним своей киской, ее ноги дергались по обе стороны от моей головы и сотрясали мой мозг внутри черепа. Я чувствовал себя так, словно вот-вот потеряю сознание от недостатка кислорода, когда она вдруг скатилась с моего лица. Она пыхтела и отдувалась, явно запыхавшись. Она рассмеялась.
- Если ты покажешь это своей Cестре, она будет любить тебя вечно!
Мать, не теряя времени, внезапно вскочила на ноги. Через несколько секунд она уже натягивала трусики и джинсы.
- Не рассказывай ей, - сказал я Mаме, вытирая ее соки со своего лица.
- Это будет наш маленький секрет, - засмеялась Mама. - И я не скажу твоему Oтцу о том, чем вы оба тут занимаетесь, - продолжила она, - пока ты так будешь лизать мою дырочку, можешь не беспокоиться, что старый дурак о чём-то узнает.
Мысль о том, что я снова сделаю это с Mамой, заставила меня задохнуться, но если это означало сохранить нашу с Cестрой грязную тайну, то тогда... Я сделаю всё, что нужно...
Мама посмотрела на меня.
- Хочешь, я отсосу тебе? - спросила она.
Я не был уверен, шутит она или нет. Она рассмеялась. Наверно, она пошутила.
- Я пойду посмотрю, закончил ли твой Oтец разделывать мясо. Ты пойдёшь вниз или останешься здесь дуться? - спросила она.
Я хочу умыться, - подумал я.
* * *
Я почти ожидал, что войду в ванную и найду там Cестру (все еще всхлипывающую), но ее там не было. Я не слишком задумывался о том, куда она ушла (или почему не вернулась в спальню), поскольку мой разум был слишком сосредоточен на том, чтобы смыть с лица вонь Mатери и прополоскать рот мыльной водой, чтобы избавиться от вкуса пизды и плоти - чрезвычайно ядрёная смесь, никому не советую пробовать такое.
Я поймал свое отражение в зеркале, висевшем на аптечке в ванной комнате. Я выглядел просто ужасно. Нет. Я выглядел так, словно побывал в аду. Я больше не чувствовал себя человеком. Мне так казалось... Я даже не
