Я уходил в себя на все более долгое время. Когда я хоть ненадолго мог отключить сознание, это дарило огромное облегчение. Однажды я очнулся после такого парения и понял, что, пока меня не было, весна закончилась и наступило лето. Когда я отключился, в школе было полно учеников, все ходили в теплых куртках и сапогах, с мокрыми от дождя книгами и рюкзаками. Когда я пришел в себя, в школе никого не было, здание стояло пустым. Наступило лето, значит, меня не было несколько месяцев.
– А что заставляет тебя вернуться? Ты что, можешь просто… исчезнуть? – Мэгги задала этот вопрос, не сумев сдержаться, но ей страшно было услышать ответ.
– Я не всегда возвращаюсь по собственной воле. Я просто снова оказываюсь здесь. Инстинкт выживания очень силен, даже в такой недожизни, как у меня. Уйти из этого мира непросто. Я не сумел бы его отпустить, потому что не знаю, как это сделать. К тому же школа притягивает меня обратно. Школа живет дальше, и мне приходится жить вместе с ней.
– Значит, если я когда-нибудь приду в школу, позову тебя, но ты не придешь… это будет значить, что ты где-то паришь?
Джонни уже успел снять переднее правое колесо и взялся за переднее левое. Какое-то время он просто молча откручивал гайки.
– Когда я впервые тебя увидел, я парил… но что-то… притянуло меня назад. Я вынырнул на поверхность и увидел тебя… ты танцевала. Музыки не было, но ты все равно танцевала. И плакала. – Джонни быстро взглянул ей в глаза. – Отчего-то мне кажется, что тебе не придется меня звать слишком долго. Я сразу тебя услышу.
Теперь смолкла Мэгги. Как бы ей хотелось, чтобы ей было сейчас чем занять руки! Она поняла, о чем он ей рассказал. То был ее первый день в этой школе. Ей было страшно и одиноко. Когда урок танцев закончился и все разошлись, она, чтобы успокоиться, попробовала станцевать джигу, которой ее когда-то учил отец. Но ей не удалось припомнить все движения танца, и это стало последней каплей: она расплакалась. Ирландской музыки для джиги у нее не было, так что она просто снова и снова повторяла движения, которые могла вспомнить, пока не почувствовала, что у нее почти получилось. Она танцевала, пока не высохли слезы.
– Я помню тот день, – наконец проговорила Мэгги. И обо всем ему рассказала.
Джонни внимательно слушал ее, порой с восхищением вглядываясь в выражение ее лица, в ее отточенные движения. Он подметил, что она старается умолчать о том, что причиняло ей боль. Она рассказала ему о приемных семьях, о частых переездах, о том, как в конце концов оказалась у Айрин и как она этому рада.
– Роджер Карлтон был тот еще фрукт, – произнес Джонни, когда она рассказала ему, что Роджер до самой смерти не разрешал Айрин забрать ее к себе. – Все это было очень давно, мне и вспоминать-то о нем не следовало бы, но я до сих пор хочу ему врезать.
– Я бы ему тоже с радостью врезала, – презрительно фыркнув, согласилась Мэгги.
– Интересно, что стало с моей машиной, – помолчав, проговорил Джонни. – Роджер прошелся битой по окнам, да и двери тоже отделал. Может, мама ее продала? Или, может, ее забрал Джин и еще раз починил? Я почти весь последний год школы потратил на то, чтобы привести ее в чувство.
– Что это была за машина?
– «Шевроле Бель-Эр» тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года.
Мэгги на миг задумалась.
– Погоди. У тебя была новая машина? Но как тебе это удалось? В смысле, я знаю, что у тебя была работа и все такое, но это ведь серьезная покупка для школьника.
– Эта машина досталась мне на дармовщину. Видишь ли, в те времена все местные ездили на машинах к водохранилищу… иногда с девчонками, иногда поодиночке, иногда чтобы пропустить пару пива с друзьями. И вот был тут один богатей-нефтяник, он жил в одном из городков по соседству. И он однажды поцапался со своей супружницей. Кажется, решил, что она закрутила с парнем помоложе. Он откуда-то взял, что они встречаются у водохранилища. И вот он сел в свой новенький «Шевроле Бель-Эр» и поехал туда, чтобы их застукать. Я видел, как он в тот день проезжал через наш городок. У Джина перед мастерской стояла пара бензоколонок, и этот нефтяник по дороге у нас заправился. Тогда-то я и разглядел хорошенько его машину. Она была вся черная, а решетка радиатора, шевроны передних крыльев и надпись на капоте и на багажнике – золотые. Колеса у нее были четырнадцатидюймовые, так что она сидела пониже других машин. Широкая решетка впереди, плавники сзади, хромированные передние фары. – Джонни без запинки перечислил все эти детали и помотал головой, словно и сам до сих пор не мог поверить в то, что с ним приключилось. – Так вот, приезжает этот тип к водохранилищу, чтобы начистить рыло наглецу, и видит парочку, которая тискается на заднем сиденье машины, очень похожей на машину его жены.
– Тискается? – перебила Мэгги.
– Ну… обжимается. – Джонни поглядел на нее чуть смущенно.
– А что значит «на дармовщину»? Ты сказал, что машина тебе досталась на дармовщину.
– Значит, что она мне ровным счетом ничего не стоила. Хочешь узнать, что было дальше, или так и будешь ерничать по поводу моего словарного запаса? – С этими словами Джонни потянулся к ней и легко ткнул пальцем ей под ребра.
– Ерничать? – парировала Мэгги с самым серьезным видом. Но Джонни тут же принялся ее щекотать, и через мгновение она уже молила его о пощаде. – Все, все, молчу, только не мучай меня, – выдавила она. – Пожалуйста, расскажи, что было дальше.
Джонни убрал руки, и Мэгги тут же захотелось снова его перебить, чтобы он еще раз ее коснулся. «Дурная девчонка!» – выругала она сама себя. Джонни продолжил рассказывать с того места, на котором остановился:
– И вот тот типчик увидел свою жену и выскочил из машины, но забыл поставить ее на ручник. И его новехонькая машина медленно поехала вниз с холма, прямо в водохранилище, и пошла ко дну, будто мешок цемента. Забавно, что на самом деле это была совсем не его жена.
Мэгги застонала от смеха.
– И в какой же момент на сцене появился ты?
– Та парочка в машине, они оказались неплохими ребятами и подвезли бедолагу обратно в город. Он попросил высадить его у мастерской Джина. Позвонил своей супружнице, но она взбеленилась и отказалась за ним приехать. Мы уже собирались по домам, и Джин попросил меня отвезти этого мужичка домой на эвакуаторе. Так я и сделал, и он хотел мне заплатить. Я денег не взял, но спросил про машину. Он думал,
