сидящего в одном из кресел, на моем лбу появляется морщинка.
Ладно, значит, мы не будем говорить о том, что произошло.
— Садись, – приказывает Николас, закрывая дверь.
Я одариваю Кристоса приятной улыбкой, садясь в другое кресло.
Как только Николас садится напротив нас, его глаза медленно переводятся с Кристоса на меня.
Беспокойство расползается по моим венам, как ядовитая змея.
Николас смотрит мне в глаза. На его лице нет никаких эмоций, его черты словно высечены из камня.
— Кристос согласился жениться на тебе.
Весь мой мир с содроганием останавливается.
— Он должен скоро уехать в Грецию, учитывая, что его бизнес в Ванкувере почти завершен. Свадьба состоится в следующую субботу.
Нет.
Я начинаю подниматься с кресла, но мои ноги слишком онемели, и я падаю назад.
Нет, этого не может быть.
Я качаю головой, мои сухие губы приоткрываются. Мои глаза перебегают с Николаса на Кристоса, который ободряюще улыбается мне, затем обратно на суровые черты лица Николаса. Наконец, мне удается прошептать:
— Что?
— Ты выйдешь замуж за Кристоса через неделю, Тереза. – Это приказ.
Ошеломленная, я изо всех сил пытаюсь мыслить здраво.
— Моя учеба ... – неубедительно начинаю я.
Это наименьшая из твоих проблем сейчас!
— Нет, – выдыхаю я, на этот раз вскакивая на ноги и делая три шага в сторону от мужчин. – Нет!
Николас встает и ударяет кулаками по столу, гнев вырывается из него и высасывает воздух в кабинете.
— Ты подчинишься. Сделка заключена, и ты будешь ее выполнять.
Я дико трясу головой, мою грудь сдавливает клаустрофобия, отчего становится трудно дышать. Не в состоянии осознать катастрофический поворот, который только что приняла моя жизнь, я разворачиваюсь и выбегаю из кабинета.
— Тереза! – Позади меня рычит Николас.
Я срываюсь с места и сбегаю из дома. Я почти добираюсь до внедорожника, прежде чем он хватает меня за руку. Меня разворачивают и толкают спиной к машине. Николас возвышается надо мной, как грозовая туча, готовая обрушить на меня адский огонь.
— Нет, – выдыхаю я, гневные и безнадежные слезы подступают к моему горлу. Я высвобождаю одну руку и бью его по лицу. Мою ладонь покалывает, когда я выплевываю. – Какой же ты мудак! Я ни за что не выйду замуж за этого человека.
Николас хватает меня за подбородок, и мы снова оказываемся в знакомой позе, когда ненависть и ярость – единственные эмоции, бурлящие между нами.
— Ты будешь делать то, что тебе сказано.
Я пытаюсь покачать головой, и хотя во мне пульсирует гнев, отчаяние заставляет меня умолять:
— Не поступай так со мной. Пожалуйста.
Николас отпускает меня и, сделав шаг назад, делает глубокий вдох.
— Кристос – хороший человек. Он будет добр к тебе.
— Мне все равно! А как же моя жизнь? Как насчет того, чего я хочу?
Скудное пространство между нами исчезает в мгновение ока, когда Николас снова делает шаг вперед.
— Это для твоей безопасности, Тереза! Я делаю то, что лучше для тебя.
Невеселый смех срывается с моих сухих губ.
— О, пощади меня! Тебе наплевать на меня. – Ярость взрывается внутри меня, оставляя после себя только опустошение. – Это потому, что тебя физически влечет ко мне, и потому, что ты не можешь собраться с духом и посмотреть правде в глаза, ты прогоняешь меня.
Наши взгляды встречаются, между нами разгорается полномасштабная война.
Его челюсть напряжена, дыхание такое же учащенное, как и мое.
— Ты права, Тереза, – рычит он. – Ты хорошо трахалась, но в конце концов, это все, на что ты способна. – Он разражается взрывом недоверчивого смеха. – Ты думала, мне действительно было не все равно? Ты, конечно, не настолько наивна? – В его глазах темнеет опасность, и он усмехается. – Я покончил с тобой, и ты можешь считать своим гребаным благословением то, что я отдаю тебя не какому-то старому ублюдку, а Кристосу.
Я судорожно втягиваю воздух, когда его слова обрушиваются на меня, как кислота, пробирая кожу до костей. Изо всех сил толкая его в грудь, я отворачиваюсь от монстра, который все еще твердо намерен разрушить мою жизнь, монстра, с которым я, черт возьми, спала. Я открываю заднюю дверь и забираюсь во внедорожник.
Одарив Николаса испепеляющим взглядом, я поднимаю подбородок и, вкладывая ледяной тон в каждое слово, говорю:
— Ты можешь идти к черту, Николас.
Мне удается держать себя в руках, пока внедорожник не выезжает через железные ворота. Роясь в своей сумке, я вытаскиваю из нее бутылочку с ксанаксом. Я изо всех сил пытаюсь открыть ее, мои руки слишком сильно дрожат.
Джеймс забирает у меня пузырек и, достав таблетку, протягивает ее мне. Я быстро кладу ее под язык, крепко зажмурив глаза, когда волна за волной опустошения рушит весь фундамент, на котором была построена моя жизнь.
Слезы катятся по моим щекам, рыдание комом подкатывает к горлу.
Я не могу в это поверить.
Он устроил для меня брак?
Что за чертовщина?
Этого не может быть. Это просто дурной сон. Николас не может быть настолько жестоким, чтобы переспать со мной только для того, чтобы выбросить меня, как мусор, уже на следующий день.
‘Ты хорошо трахалась, но в конце концов, это все, на что ты способна.’
Именно это и происходит. Я просто проблема, от которой он избавляется. Он получил от меня то, что хотел.
‘Я покончил с тобой.’
Мой гнев продолжает расти, а разочарование в себе из-за того, что я поддалась своим желаниям, делает все в миллион раз хуже. Я пытаюсь игнорировать сильную боль в груди от тех жестоких вещей, которые он сказал.
Полная решимости положить конец плану Николаса, я достаю телефон из сумки и набираю номер своей матери.
— Agápi mou, – отвечает мама.
— Мама, – рыдание прерывает мой голос.
— Что случилось?
— Николас, – выдыхаю я. – Он устраивает… брак для меня.
На мгновение наступает тишина, затем я слышу, как мама двигается.
— Питер! – зовет она. – Николас устраивает брак для Терезы?
— Я с ним не разговаривал, но она уже достигла брачного возраста, – слышу я ответ Питера.
— Ты должна остановить его, – умоляю я маму.
— Мы сразу же вернемся домой, – воркует мама. – Не волнуйся. Я разберусь с этим.
Икая сквозь очередной всхлип, мой голос напряжен, когда я говорю:
— Хорошо.
Мы заканчиваем
