венам, ощутил легкое покалывание в области живота, и мне на миг показалось, будто мои ноги не касаются земли. Я готов был остаться здесь, рядом с ней, лишь бы только еще хоть раз коснуться ее губ, но ее слова действительно вселили в меня надежду на то, что еще не все потеряно, и я взял себя в руки.
— Однажды мы встретимся в твоем, в настоящем мире, потому что внутри каждого из нас живет образ того, с кем мы будем готовы прожить всю жизнь. Как больно это ни звучало бы, но я твоя проекция, так что ты не расстраивайся. Ищи любовь в своем мире, и я уверена, что найдешь ее, и там, возможно, я также смогу влюбиться в тебя. Я загорелся этой идеей, как маленький ребенок, которого на день рождения пообещали отвести в цирк. Обменявшись взглядами с Николаем, я пожал ему руку и поблагодарил за помощь в трудный час, поцеловал на прощание Дашу и отправился в путь.
Глава 3
Голос сердца
Я вышел из купе, а затем и из вагона, но оказался не на земле, а в том самом зале без стены. Там меня ждал Акацель, который немедленно заговорил со мной, но у меня в голове звучал лишь голос Даши, и я не слушал, что он мне там плел. Я попросту его игнорировал. Спустившись по лестнице вниз, я обнаружил, что хожу по кругу, но потом вспомнил, что мне нужно на выход, закрыл глаза, вдохнул воспоминания ο поцелуе Даши и выдохнул вспоминания о разговоре с Акацелем. После таких манипуляций, очистивших мой разум, передо мной тут же предстала дверь.
На улице меня ждала стража, воины направили на меня свои пики. Я сначала отступил, и они, почуяв мой страх, слаженно зашагали вперед, их латы угрожающе загрохотали. Надо сказать, когда ты слышишь звук десятков марширующих ног, то в душе волей-неволей рождается трепет. Страх сдавил мне грудь, но потом я увидел на земле камень, подхватил его, прижал к груди и мысленно отдал ему весь свой страх, отбросил в сторону и решительно пошел на солдат, совершенно не замечая направленного на меня оружия. Пики прошли сквозь мое тело, и я с легкостью вышел из окружения. Я не стал оборачиваться, мне было все равно, что происходит у меня за спиной. Тем самым я их уничтожил.
По дороге в Лес тайн я больше не встретил препятствий, кроме одного. Прямо на выходе из города стоял Акацель.
— Стой, Нойлар! — вскричал он. — Я знаю, у нас с тобой как-то не заладилось, но ты сначала выслушай меня, а потом уже иди. Я знаю, куда ты направляешься и зачем, я уже не в силах помешать тебе, так что позволь сказать последнее слово.
— Если это какая-то очередная уловка, то будь уверен, больше шансов я тебе не дам.
— Знаешь, будь я на твоем месте, то не позволил бы себе и слова произнести, но именно этим мы и отличаемся.
И тут вдруг я с необычайной ясностью осознал: если это все происходит в моей голове, то я имею над здешним миром абсолютную власть. Я направил мысленный удар в Акацеля, но, видимо, перестарался: он схватился за грудь и упал на колени. Он тяжело дышал, однако сумел собраться с силами и с мучительной усмешкой, больше похожей на оскал, спросил:
— Что? Нравится смотреть на меня умирающего? Ну да ладно, не об этом я хочу с тобой говорить.
Голос его звучал глухо, слова он произносил с запинками.
— Что ты хочешь мне сказать, Акацель? Пока что я зря трачу на тебя время и силы.
— Прости… Тяжело говорить… Если бы ты перестал на меня давить, мне было бы проще. Пойми, я никогда не желал тебе зла. Я лишь хотел поделиться с тобой знаниями. Всегда кричал тебе и ждал, что ты меня услышишь. И когда тебе в голову приходили гениальные мысли, это на самом деле были мои мысли. Я смотрел на мир твоими глазами. Только вечно оставался в тени. Да, Нойлар, ты — тот самый свет. Я — та самая тьма. Я всего лишь хотел уважения и признания тех, кто понастоящему мог меня оценить. Я хотел возвыситься до твоего уровня. Хотел, чтобы ты хоть раз поблагодарил меня за те идеи, которыми я делился с тобой.
Я думал только ο том, что Акацель опять пытается меня надурить, я ему не верил, ни единому его слову. Тем не менее жалость снова прокралась в мою душу.
— Мне обязательно тебя убивать, чтобы попасть в свой мир?
— К сожалению, да. — Он опустил голову, выказывая тем самым полное смирение.
— Не слушай его, Нойлар. — К нам подошел Морей. — Хватит мучить бедного парня, Акацель.
— Морей, что ты тут делаешь?
— Акацель, покуда мир стоит на своем месте, каждый из нас должен также пребывать на своем. Ему здесь нечего делать, он своим невежеством тут все уничтожит. Так же, как из-за твоего невежества уничтожат и тебя в его мире.
— Почему? Я понять никак не могу. Ты каждый раз мне одно и то же говоришь, но так и не объяснил почему.
— Что ты будешь делать в его мире?
— Я дам людям знания.
— И что они сделают с этими знаниями?
— Они совершат прорыв во всех областях науки.
— А кому это нужно?
— Им, мне!
— Нет, им этого не нужно. Посмотри на него, разве он отправился за пределы собственного разума за знаниями? Нет! Если ты окажешься в их мире, то он тебя быстро поглотит и ты станешь таким же, как они, либо тебя просто сочтут сумасшедшим, потому что ты будешь от них сильно отличаться.
— Так нечестно. Почему со своими знаниями я должен учиться в этом мире?
— Потому что таково твое предназначение, ты был рожден для этого. Возможно, однажды тот мир будет готов принять тебя, но не сейчас.
— Что здесь происходит? — решил вмешаться я.
— Ты ему расскажешь или я? — спросил Морей.
Акацель посмотрел на меня, махнул рукой и начал:
— Нойлар, прости, я снова тебя обманул. Мне показалось, что я наконец-то понял, как возвыситься, но я ошибался. Я хотел, чтобы ты убил меня. Если бы ты меня убил, ты бы не смог отсюда выбраться, и тогда у руля оказался бы уже я, я бы стал светом, а ты бы остался в тени. Я хотел, чтобы ты узнал, каково это — вечно быть вторым. Каково это — быть тем,
