волосах. Серёжа сердился на Лиру, а я умела слушать.
– Ты прикинь, она называет вас с Хиккой балластом. Говорит, что вы сосёте опыт, а без вас мы бы уже из яслей выбрались.
– Ну, ей я точно сосать не буду! Нечего там сосать, хоть она из себя мужика и строит.
Серёжа мои пошлые шуточки не поддерживал, но и не дёргался от них, как раньше.
– Она не понимает, что соло-боец игру не вытянет. Главная ценность здесь – группа, конста. А в группе самое главное – поддержка. Потом в большом мире мы лекаря и бафера уже так просто не найдём, вы там нарасхват. Надо выращивать поддержку здесь, в яслях, и идти в игру уже сплочённой командой.
– Конечно, ты прав. У тебя же есть опыт игровой, ты всё видел и знаешь. А она лезет командовать, да ещё и спорит с тобой при всех, – аккуратно раздувала я огонёк тлеющего конфликта.
Я изучила график Лиры – в безопасности мы были минут сорок. Лира, точнее Лара, Лариса, была аспиранткой в ВУЗе, при кафедре своего папочки. Типичная малолетняя мажорка, она забивала на работу, но именно в это время их кафедра проводила какую-то онлайн-перекличку, пропускать которую было нельзя под угрозой показательной порки и лишения сладкого от родителя. КолоБрод был студентом-химиком и в каникулы мог гонять игру хоть круглые сутки. Самой старшей в группе (не считая меня) неожиданно оказалась Хикка – училка русского и литературы откуда-то из-за Урала.
Стройные планы Серёжи разбивались о время, когда каникулы пройдут и лафа закончится. Но об этом он почему-то не думал, а я не хотела огорчать его сомнениями. В одну из таких посиделок он поделился со мной своей сокровенной мечтой – создать свой собственный клан.
– Ты даже не представляешь, какие бабки они гребут, – рассказывал он мне. – Клан – это не просто группа, это корпорация.
По его словам, у верхушки клана всё меняется. Они не заливают капитал сюда, чтобы развлекаться, а зарабатывают тут, в реале только переезжая с курорта на курорт и потягивая «маргариту» из бокалов с зонтиками. Как в любой сетевой пирамиде, надо оказаться поближе к вершине, чтобы потом доить лошков, стоящих снизу.
Я его понимала. Как ещё парень из-под лестницы в Ново-Огарёво произведёт впечатление на дочку профессора из Староконюшенного переулка на Арбате? Только подарив красивую мечту, а в перспективе ещё и красивую жизнь. Я во всём этом не нуждалась, свою красивую жизнь я уже получила. Но Серёжа был моим билетом на экспресс из яслей, и если для этого мне придётся подвинуть зарвавшуюся сучку – я подвину.
Мой режим дня тоже поменялся. Я заходила в игру пораньше, влив в себя только дозу кофеина, чтобы успеть за волшебным допингом от ДуреВара. Около часа крутилась по площади и рынку, чтобы узнать утренние сплетни и поглядеть на интересные цацки, а затем подключалась к утреннему качу.
Домработница уже привыкла к виду хозяйки дома, лежащей трупиком на диване. Надеюсь, она меня хотя бы не обмахивает метёлочкой от пыли. Очнувшись к обеду, я находила на кухне аккуратно прикрытые тарелочки с педантичными записками о составе блюд и указанием количества калорий. Час на йогу, иначе затёкшее от лежания тело болело неимоверно. Перекусив, я выползала в ближайший парк, разглядывая там голубей и визжащую детвору. В голову лезли странные мысли: какой лут можно поднять с голубя, кроме перьев? У какого класса есть навык катания на роликах? Те, кто жрёт хот-доги из палаток, получают бонус или дебаф?
В один из дней заставила себя прошвырнуться по бутикам и поймала себя зависшей над кардиганом от Валентино. Оказалось, я пыталась понять, какие у него статы, а если их нет, то на хера его вообще покупать. С восторгом новообращённой я ныряла в мир «Дороги славы». Там воздух был чище, трава зеленей, брутальные мужичайшие мужики рубились там с монстрами, и при взгляде на них адреналин пёр из всех отверстий. Реальный мир всё больше казался мне серым, скучным. Без мужа я не могла сорваться в Зёльден[15] или на остров Берарра[16] и вынуждена была киснуть в пыльной Москве. Из-за кача я пропустила даже вторничный фитнес. Поэтому, когда мне позвонила Татка, я с восторгом подорвалась, оставив на сегодня Серёжу без бухла и собеседницы.
* * *
– Вот она, сучка! Дай я тебя обниму, прошмандовка ты такая!
Милка глушила текилу шотами и была уже хороша. Из всей закуски она признавала только сало и солёные помидоры, а их в «Сиянии» не подавали, будь ты хоть первая леди. Тата тянула через трубочку что-то густое и малиновое, и я заподозрила, что алкоголя в этой бурде нет. При виде меня она скривилась, изображая улыбку, хотя именно Татка организовала встречу. Наш любимый столик стоял на балконе высоко над танцполом, но всё равно, чтобы услышать друг друга, нам приходилось кричать.
Внизу пёстрым морем колыхался рейв. От него пёрло такой энергетикой, что я пьянела здесь без бухла и препаратов. Хотелось броситься туда, вниз, стать крохотной икринкой и раствориться в потоке и ритме. Мы выбирались время от времени в этот клубешник позажигать, вдали от любопытных глаз. Милка уже свесилась через перила, выкрикивая что-то в такт биту. В гранжевых джинсах-бойфрендах[17] и потёртой короткой джинсовке, увешанная полновесными золотыми цацками, она рассчитывала выглядеть в стиле «героиновый шик»[18], но больше смахивала на гопницу из Долгопрудного, лома-нувшую местную ювелирку.
Тата, напротив, в своей чёрной худи-безрукавке от Yeezy с натянутым на барбарисовую[19] бейсболку капюшоном смотрелась дорого и агрессивно и была на кого-то смутно похожа. Я даже нахмурилась, вспоминая, но быстро забила на это. Я сама оделась как рейв-гёрл – в кроссы-луноходы, розовую кожаную мини в облипку, топ с принтом и короткую серебристую курточку, блескучую, как фольга. С цветными нитями в афро-косичках и пирсингом-бабочкой в пупке хрен бы кто узнал сейчас Маргариту Дмитриевну, меценатшу и светскую львицу. На входе меня даже попросили показать паспорт, но я сочла это за комплимент, а не за реальное сомнение, что мне стукнуло восемнадцать.
Я сдула огонь с самбуки, залила её в себя залпом, и горячий пряный вкус ударил прямо в мозг. Голова стала лёгкой, как воздушный шарик. Диджей качал, попадая в ритм сердечных ударов, и музыка лилась по жилам. Я чувствовала себя охуенной, красивой, всемогущей. Настоящей хозяйкой этого грёбаного мира!
– Девчули, я попудрю нос! – Милка, виляя задницей, пошла вниз к туалетам. Да, здесь тебе
