от берега. Следующей твёрдой землёй, на которую они ступят, будет иссушенная земля Африки.
Среди официальных записей о нападении есть список не совсем понятного содержания. В нём с некоторыми подробностями упоминаются как имена, так и цифры, но его формулировка несколько двусмысленна. Тем не менее Джеймс Фризелл, сообщая о прибытии 10 августа в Алжир пленников, называет цифру в восемьдесят девять женщин и детей и двадцать мужчин, что на два человека больше, чем указывалось официально о похищенных в Болтиморе. В официальном списке двое мужчин названы погибшими при набеге, и ещё двое пожилых пленников были высажены на берег тогда же, когда были освобождены Хакетт, один из его дунгарванских рыбаков, а также капитан Фолетт из Корнуолла.
Это выглядит так, как будто свободу дали только кельтам «Захваченные» ирландцы и корнец отпущены, а английские пленники отвезены в Алжир! И главное, этот вездесущий Хакетт, настолько осведомлённый, настолько… готовый ухватиться за возможность сотрудничать с мавританскими корсарами! Ему бы лучше было остаться с Муратом и сбежать в Алжир. Но, вероятно, у него были причины остаться в Ирландии – может быть, чтобы отчитаться перед сэром Уолтером? Получить вознаграждение?
В английских официальных архивах уцелел удивительный отчёт, описывающий тщетную попытку преследовать Мурат-реиса:
В вышеупомянутый день, ещё затемно, некто, сумевший сбежать при первом внезапном нападении, принёс новости некоему Томасу Беннетту, а тот лично отправил письмо мистеру Джеймсу Салмону из Каслхавена, умоляя его приложить все свои старания, дабы убедить мистера Поулетта, находившегося тогда в гавани на своём корабле, помочь спасти вышеназванных пленников, чего тот, вероятно, сделать не смог. Тогда мистер Салмон самолично со всей поспешностью послал за капитаном Хуком, командовавшим королевским кораблём, а затем поскакал в гавань Кинсейла, сообщая о происходящем, а сэр Сэмюель Крук таким же образом послал сообщение суверену Кинсейла, объявляя о вышеупомянутых несчастьях и умоляя его поторопить капитана королевского корабля с их спасением. По его указанию человек мистера Салмона также отправился из Кинсейла в Маллоу, чтобы сообщить о происходящем лорду-председателю, который тут же послал свою команду к суверену Кинсейла и к капитану Хуку, чтобы тот отправлялся на королевском корабле, и поторопил его исполнить свою службу, тот же пришёл по истечении четырёх дней. Однако турки не простояли в гавани больше времени, чем у них заняло вытравливание якорей и, подняв паруса, скрылись из виду, королевский же корабль последовал за ними, но не смог их обнаружить. [Сэр Сэмюель Крук, должно быть, был наследником скончавшегося сэра Томаса Крука.]
Таким образом, пиратам удалось ускользнуть и от Хука, и от Крука. (Как мы увидим, Хук позднее поплатился головой, поскольку, по всей видимости, вся ответственность лежала на нём и именно он был обвинён в этой неудаче.)
Иллюстрация из книги Уильяма Окли «Эбенезер, или Небольшой памятник Великому Милосердию» (Лондон, 1675). Подписи: Турки берут в плен англичан ⁄ Продают невольников в Алжире ⁄ Казнь через побивание палками ⁄ Турки сжигают монаха ⁄ Различные зверства ⁄ Изготовление лодки и побег на Майорку
Великолепную работу, отследив дальнейшую судьбу Болтиморских пленников, проделал Барнби.
Не существует оставшихся от этого путешествия записей, но сравнивая свидетельства, оставленные исландскими пленниками, с двумя другими описаниями плаваний на алжирских судах, можно составить представление об условиях, с которыми пришлось столкнуться болтиморцам.
Мужчин держали в трюме вместе с английскими и французскими рыбаками, захваченными в начале этой экспедиции, а также десятью (или около того) рыбаками из Дунгарвана. Все они были связаны или их ноги были заключены в деревянные колодки. Согласно одному исландскому свидетельству, когда корабли отошли довольно далеко от берега, с пойманных мужчин сняли цепи. Женщины и дети не были связаны или закованы. По сути, они могли перемещаться по всему кораблю, как желали, за исключением шканцев, туда они могли попасть только по приглашению. Исландцы сообщали, что люди Мурата хорошо заботились о детях, в особенности турки, часто можно было видеть, как они давали им что-нибудь вкусное из своих личных запасов. Исландский пастор, оставивший наиболее точное описание плаванья, сообщал, что когда его жена во время этого путешествия родила, двое из матросов-ренегатов дали ей каждый по одной из своих рубах, чтобы она могла использовать их как пелёнки. Из того же самого сообщения можно узнать, что судовое начальство снабдило женщин кусками парусины, чтобы те могли отгородить ими себе временные закутки и тем самым получить некоторую приватность. Логично предположить, что и болтиморским женщинам было гарантировано такое же уважение.
Уже много недель алжирские корабли находились в море. Алжирские турки и их моряки-ренегаты пользовались дурной славой в христианской Европе из-за своей свирепости и распутности по отношению к женщинам и мальчикам, и эта репутация сохранялась за ними до последних дней их существования в Африке. Однако ни свидетельства исландцев, ни какие-либо другие сообщения того времени о похожих экспедициях не отмечают, чтобы захваченные женщины подвергались какого-либо рода насилию. Это могло означать, что такие развратные действия считались чем-то само собой разумеющимся и потому не заслуживали упоминания, однако исландский пастор всё же написал в своём рассказе, что алжирские ренегаты изнасиловали исландскую девушку, когда были на берегу одного из островов архипелага Вестманна-эйяр, а раз он упомянул о том, что произошло на берегу, то наверняка не умолчал бы, если бы такое случалось и на борту. Европейцы, писавшие из Алжира, всегда были готовы трогательно описывать страдания христианских пленников, однако английский консул Джеймс Фризелл, сообщавший из Алжира о прибытии похищенных болтиморцев, не упомянул ни о каких жалобах со стороны женщин…
Вся живая добыча, которую Мурат-рейс привёз из своей экспедиции, не была такой уж многочисленной. Двести восемьдесят человек находились в плавании около трёх месяцев и вернулись из Болтимора с двадцатью мужчинами и восьмьюдесятью семью женщинами и детьми; девятью ирландскими рыбаками, девятью английскими моряками с корабля капитана Фолетта, примерно семнадцатью французскими, тремя португальскими и ещё тремя другими моряками. Итого выходит сто пятьдесят четыре человека, которых следовало поделить между всеми членами команды и множеством других людей, оказавших финансовую поддержку. Вероятно, было не слишком раннее утро, когда эту, скорее достойную жалости флотилию провели мимо мола через ворота гавани к городу.
Новых пленников отвели во дворец паши. По закону ему отходили пятнадцать захваченных Мурат-рейсом людей. Без сомнения, драматическим и душераздирающим был момент, когда эти пятнадцать были разлучены со своими товарищами по несчастью. Алжирцы не отличались сентиментальностью по отношению к пленникам. Паша выбирал тех
