про ее отца или жаловалась, что он ее бросил с ребенком, и какой он плохой? Вдруг называла имя, — уточнила Агнес.
— Нет, Линда никогда ничего такого не говорила. Она и про Милли-то редко вспоминала, а про ее отца так вообще никогда. Ее больше волновала выпивка, деньги и мужики.
— Ясно. А деньги у Линды были? Какой-то заработок?
— Нет, она жила на пособие. Ну иногда спала за деньги, я это уже рассказывала.
— Да, вы рассказывали. Но мне стало известно, что в начале осени у нее появились деньги. Вы что-то об этом знаете?
Она скривилась, отгрызла кусочек ногтя, сплюнула его и, посмотрев на Расмуса, ответила:
— Да, как-то раз такое было. Расхаживала в новом платье, даже сама за выпивку платила. Но когда это было, точно не скажу.
— Расскажите подробнее про тот раз, подумайте, может, что-то вспомнится.
— Дай подумать. Скорее всего, это был сентябрь того года. Ее еще спрашивали про платье, неужели она принарядилась ко дню знаний? А я спросила ее, собрала ли она Милли в школу. Она только фыркнула и ничего не ответила. Да, это было начало сентября.
— А она не рассказывала, откуда у нее деньги?
— Нет, хотя я спрашивала, и не один раз. Подумала, может, она нашла работу, или постоянного мужика, или придумала еще какой-то способ добыть денег. Но потом она снова оказалась на мели, и я больше не интересовалась.
— Спасибо, — сказал Расмус и вышел из комнаты.
— Возьми у них подписку о невыезде и отпусти, — велел он Агнес.
— Ты уверен? У них же нет алиби, а остальное они могли придумать.
— У нас все равно нет доказательств.
— Но зато есть мотив и ревнивая неуравновешенная женщина.
— Да, но… не знаю, не похоже, что это они.
— Ладно, — сказала Агнес.
Расмус вошел в свой кабинет как раз, когда раздался телефонный звонок.
— Детектив Расмус слушает.
— Детектив, — прозвучал в трубке довольный голос начальника Управления. — Я слышал, вы сегодня вызвали сразу трех подозреваемых. Убийца среди них?
— Не могу пока сказать. Двоих допросили, но отпускаем под подписку. У нас нет ничего стоящего против них, кроме подозрений. Но я жду, когда доставят еще одного, и у меня есть несколько зацепок.
— Печально это слышать. Я думал, ты уже знаешь, кто убийца, и принесешь мне его на блюдечке к ужину.
— Я тоже на это надеялся, начальник.
— Хорошо, жду отчет к вечеру. — Начальник повесил трубку.
«Вот черт», — подумал Расмус и рухнул в свое кресло. Через час к нему в кабинет зашел встревоженный Чак.
— Леона нигде нет, а его телефон отключен.
— Да твою же мать, — выругался Расмус. — Объявляй его в розыск, пусть разошлют ориентировку по всем вокзалам и аэропортам. И на машину тоже. Его надо найти.
* * *
Они отпустили его всего-то за какую-то закорючку, которую он поставил в их бланках. Это значит, у него есть время скрыться. Он не трус, нет, нет, никогда не был трусом. Это только его роль, так он сбивает всех с толку, заодно обдурил и этих глупых полицейских. Какая наивность, верить, что подпись сможет удержать в городе того, кто хочет исчезнуть.
«И кто теперь самый умный? Кто?» — думал он, ухмыляясь.
Он должен сохранить свою жизнь, свой секрет, свои сокровища.
На следующий день после посещения полицейского управления он снял все деньги, которые были на картах. Пришлось зайти аж в пять банкоматов, чтобы не вызвать подозрения. Он ездил по городу в автобусах и на метро от одного торгового центра к другому. Это требовало времени, но в банках лучше было не появляться, вдруг они все же следят за ним. В каждом торговом центре пришлось что-то купить, чтобы его поведение не показалось странным. Ну и пусть, две кофты, джинсы, майка и трусы пригодятся в дороге, и не так уж это дорого. Он давно не тратил деньги на себя, все берег их для подходящего случая.
Ему нужно было выйти на работу, но он не решился. А вдруг его босс или кто-то из надменных, скользких коллег заодно с копами? Они все чертовы доносчики, такие же крысы, как и этот детектив. Он работал в компании уже три года, но так и не получил повышения. Его не звали посидеть в баре, сыграть в бильярд, да вообще никуда не звали. Только и знали, что отправляли в командировки, снимали ему самые дешевые мотели, давали копейки на еду.
«Ну и к черту их всех, кому нужны эти мелкие жалкие букашки, которые только и могут, что жаловаться на жизнь и на своих страшных, располневших жен. Они даже не представляют, чего лишены. Но так даже лучше, меньше конкуренции, больше удовольствия…»
Сундук с сокровищами пришлось хорошенько спрятать, на это ушло много времени. Он целый день петлял по городу, старался заметать следы, отсиживался в кафе в ожидании, что заметит полицейских под прикрытием, но так ничего странного и не обнаружил. Может, он просто новичок в отношениях с полицией? Раньше никто не приближался к нему так близко.
Если бы не тот дурацкий случай с его несостоявшейся женой… Он и не думал, что его отпечатки остались в базе. Теперь надо быть очень осторожным, больше ошибаться нельзя.
Он заказал еще чашку чая, обдумывая свое предстоящее путешествие. Он любил строить подробные маршруты, бронировать билеты, мотели, рестораны и все, что только можно было забронировать. Но сейчас в его положении это было недопустимой роскошью. Да и платить картой нет возможности, теперь у него только наличные. Придется просто поехать на вокзал и взять билет по факту. Так даже лучше.
К вечеру он сделал то, что задумал, и, прогуливаясь по вечернему городу, вернулся домой. Разогрел замороженную пиццу, выпил бутылку холодного пива, посмотрел расписание поездов.
Самолеты он не любил. Скорее, не сами самолеты или полет на них, а предшествующие этому процедуры, когда каждый кому не лень, досматривает содержимое его сумки, обыскивает его, а потом сотрудники наверняка обсуждают чужие жизни за чашкой кофе и смеются. Он поморщился и сделал еще несколько глотков. Ехать автобусом слишком долго, и на дороге множество патрульных постов. Поезд — лучшее решение, которое поможет ему исчезнуть из этого грязного города.
А потом он вернется, обязательно вернется и заберет их с собой. Когда полиция перестанет за ним следить, когда он найдет новое убежище.
Он взял с собой самые необходимые вещи, а квартиру вычистил дезинфицирующими средствами. Следующие несколько дней лучше перекантоваться в квартире, снятой через какой-нибудь неизвестный сайт.
«Пусть ищут, сколько хотят», — хмыкнул он.
