Детализация повреждений на теле в насильственных преступлениях – утомительная работа. Удивительное дело, но убийства со стрельбой самые «чистые», хоть и не всегда самые быстрые в расследовании.
Пули оставляют небольшие отверстия, однако оказывают разрушительное воздействие: в органах появляются зияющие дыры. Ударная волна может спровоцировать почти мгновенную смерть. Даже если – например – не задет мозг, но пуля прошла близко, попав в лицо или шею, волна может разрушить ствол мозга и жизненно важные центры нервной системы. Дробовики еще более опасны, когда стреляют с близкого расстояния: голова взрывается или в теле остаются дыры размером с кулак, а вместе с этим разрываются сердце и легкие. В таких случаях определить причину смерти нетрудно. Трудность состоит в том, чтобы описать последовательность событий: как далеко стоял стрелок? Сколько было выстрелов? Жертва сидела, стояла или бежала? И, конечно же, мы хотим найти улики: пули.
Отыскать пулю в теле не всегда так просто, как кажется. Они могут застрять в костях, затеряться в луже крови или угодить в мягкие ткани. Самый легкий способ найти пулю или любой другой металл в теле – сделать рентген, но в большинстве моргов нет подходящего оборудования. Приходится полагаться на отделение рентгенологии, которое помогает нам, но и у них есть куда более важные дела – живые пациенты. Поэтому патологов иногда можно встретить в темных коридорах рентгенологии посреди ночи, когда все пациенты крепко спят в своих постелях.
За все годы работы на моей памяти не было ни одного рентген-отделения, которое отказалось бы сделать снимок тела. Спасибо им за то, что мне не пришлось проливать пот, кровь и слезы в попытке самостоятельно найти пулю в теле.
Но даже при помощи рентгена все может пройти не так уж и гладко. Я не раз обманывалась: мне попадались случайные или некрепко сидящие пули, которые на рентгеновском снимке находились в теле, а на самом деле могли лежать под ним или прятаться в складках одежды. Всегда проверяйте мешок для трупов и одежду погибшего.
В настоящее время используются более сложные методы, и в Дублине коронер имеет доступ к компьютерной томографии; нам также помогает специальная группа рентгенологов. При этом судмедэксперту легче определить, осталась ли пуля внутри или прошла навылет, и восстановить ее траекторию. Таким образом можно составить картину преступления: был ли выстрел случайным или преднамеренным и с близкого расстояния, может, перед нами показательная казнь или даже не та жертва. Я сталкивалась с такими случаями. Анализ повреждений помогает полиции вести расследование в нужном направлении.
В 1980-х годах в Шотландии перестрелки были нечастым явлением, но с увеличением наркотрафика в 1990‐х оружие на улице стало появляться куда чаще. Обычно это история «око за око». В Ирландии все иначе. Дробовиками активно пользовались фермеры, это оружие было легко достать. Оборотная сторона дела: с помощью дробовиков совершались самоубийства. В Глазго достать дробовики было почти невозможно, поэтому, чтобы с кем-то расправиться, пользовались крысиным ядом. До переезда в Ирландию я очень редко сталкивалась со смертями от огнестрельного оружия.
У Северной Ирландии была репутация страны, где часто происходит стрельба, что беспокоило Великобританию, так как в нашем восприятии это распространяется на всю Ирландию. Обычно из Шотландии в Ирландию люди путешествовали на паромах, а в портах Белфаста их встречала британская армия. Я до сих пор помню первые каникулы, проведенные со школьными подругами: мы ехали в автобусе и видели из окна, сколько на улицах города солдат. Для моего 15-летнего сознания эта картинка походила на то, что я знала тогда о Бейруте. Теперь времена изменились. На юге стреляют даже чаще, чем в Северной Ирландии и крупных городах Великобритании.
В отличие от Ирландии, где количество преступлений с применением огнестрельного и холодного оружия, а также случаев избиения находилось примерно на одном уровне, в Шотландии чаще использовали холодное оружие. В Глазго особенно укоренилась «традиция» убийств при помощи ножей, за что он заработал себе имя «незаурядный город»[27]. Помню, как читала лекцию в Лимерике и неосторожно назвала его «городом ножевых ранений», цитируя прессу тех лет. На мои слова отреагировали депутаты нижней палаты парламента Глазго, напомнив, что «те, кто живет в стеклянных домах, не должны бросать камни»[28]. Ничего не скажешь, справедливое замечание.
Я специализировалась на колотых ранах. И хотя большинство таких ранений происходят от обычных или охотничьих ножей, оружием может стать все, что способно войти в тело: карандаши, ручки, отвертки, мечи.
Я видела все. Невероятно, сколько информации можно выудить при осмотре: положение тела, направление раневого канала, размер и форма раны, количество ран – все это может помочь. Характер и локализация ранений помогает определить положение противников во время нападения, как именно использовался нож, конфигурацию лезвия, сколько ножей было, имела ли место борьба или жертву обездвижили и закололи.
Информация, полученная при вскрытии, не изменит того факта, что смерть наступила в результате ножевых ранений, но поможет полиции в расследовании и определении обстоятельств нападения: самозащита, несчастный случай или преднамеренное убийство? Другими словами, было ли нападение случайным или нет. В целом, чем больше ран, тем выше вероятность, что нападение было преднамеренным, но не все смерти с многочисленными ранениями – убийства: некоторые люди сами наносят себе раны, как бы невероятно это ни звучало.
