***
Даже еще не увидев гостью, Артон уже знал, кого это принесла нелегкая. Виктория. Мама его Маргаритки.
Он подобрался и приготовился к «боевым действиям»: ноги широко расставлены, руки заложены за спину, плечи широко расправлены. И главное, совершенно невозмутимое и каменное выражение лица.
Он ожидал увидеть перед собой фурию, извергающую проклятия и которая обязательно попытается разодрать когтями его лицо. Именно такой была их та последняя встреча, когда он решил явиться на восьмой день рождения Маргариты. Естественно с подарком.
Но Виктория его удивила. И даже заставила на мгновение почувствовать себя виноватым.
Несмотря на идеально сидевшее платье из нежного шифона в горошек, едва прикрывавшего колени, и аккуратный макияж, Виктория выглядела очень бледной. Синяки залегли под глазами. А вместо ярости и гнева в них плескалась мольба.
Она осторожно подошла к мужчине и остановилась в нескольких шагах от него.
- Артон, вы не обидели мою девочку?
Позади нее, сложив руки на груди, как два бультерьера стояли Алан и Марк. За прошедшие несколько дней Виктория своим красноречием и воспаленным воображением почти убедила их, что этот негодяй (читай –Артон) съел на завтрак их девочку и даже косточкой не подавился.
- Даже и не думал, Виктория. Мне жаль, что вы такого обо мне мнения.
- О-о-о-о, у меня есть на то основания!
Голос молодой женщины звучал глухо.
- И какие же?
- Ты чуть не убил дорогих мне людей!
Стоявшие позади нее мужья расслабились и обреченно закатили глаза.
- Милая, ты не права, - обнял ее за плечи Марк.
Высокий, спортивный голубоглазый блондин был в самом расцвете драконьих сил. Не побоялся бы сразиться с любым, разрулил бы любую ситуацию. Но была у него одна единственная слабость – Виктория. Своими мужчинами она могла вертеть, как хотела.
- Прошу заметить, я ЧУТЬ не сделал это, да к тому же в честном поединке, - огрызнулся Артон, пристально вглядываясь в женщину.
Что-то не давало ему покоя. Что с ней не так? Допустить, что так на нее повлияло исчезновение дочери, он даже не догадался.
- Артон, ты позволишь мне с ней встретиться?
Вот тут уже мужчина совершенно растерялся. Столько неуверенности и отчаяния сквозило в ее голосе, что он даже не мог сообразить, как себя с ней вести. Кажется, она действительно считает его монстром.
- Конечно, позволю. О чем речь? Только у меня будет одна просьба. Даже две, - поправил он сам себя.
- Да, конечно, - прошептала Виктория, - мы все сделаем.
- Не будите ее. И если все же проснется, не говорите ей, что она моя истинная. Мы с ней это еще не обсуждали.
- Как это? – вот тут уже растерялась Виктория.
Не зная, что ответить, мужчина снизал плечами и пошел вперед, пригласив будущих тещу и тестей идти за ним. По пути вызвал слугу и велел тому приготовить комнаты для новых гостей.
Вскоре он открыл высокую дверь и пропустил вперед своих гостей.
Увидев дочь, Виктория бросилась к ней. Но вовремя вспомнив просьбу Артона, сдержалась, чтобы не затормошить свою девочку.
Маргарита сладко спала, положив под щеку ладони и мечтательно улыбаясь во сне. А на подушке возле нее лежала маргаритка, источая вокруг нежный аромат.
Виктория взяла в руки цветок, повертела его, понюхала и удивленно посмотрела на Артона. Под ее недоумевающим взглядом, он даже почувствовал, как краснеет. Не желая, чтобы его уличили в этом, он опять снизал плечами и вышел из комнаты.
Вернувшись на террасу, уставился в звездное небо, подставив лицо свежему ветерку. Н-да-а-а, все идет не по его плану. Но отступать он не собирался. Посмотрит, какие новости принесет утро. И тогда уже решит, что делать дальше.
Артон проверил выставленные вокруг своего замка дозоры. Велел магам, находившихся в его штате, выставить преграды против несанкционированно открывающихся порталов, и только после этого отправился спать.
До рассвета оставалось всего ничего.
***
Сегодня мне снились чудесные сны. Мне снились мои родители, нашептывавшие мне на ухо о том, как же они рады найти меня. Мама, нежно гладившая меня по волосам и обещавшая, что оторвет причандалы каждому, кто посмеет меня обидеть. Бедный Дэн! Мама вообще люто встречала всех моих ухажеров. А Дэна невзлюбила особенно. И как всегда, она оказалась права. Он оказался редким засранцем.
А еще мне снился ОН. Мы целовались. И обн
имались. И мне очень нравилось это делать. Когда пальчики путаются в темной поросли на скульптурной, будто нарисованной груди. Понравилось слизывать соленую капельку пота. Кажется, я даже смеялась, когда в ответ на движение моего язычка, на его смуглой коже выскакивали пупырышки. И все мне было интересно и хотелось посмотреть - а нет ли светлой полоски в том месте, где от солнца его кожу защищали плавки. Но стоило только моему взгляду опускаться ТУДА, как сон прерывался. И затем начинался сначала.
Даже во сне у меня случился облом. Когда в третий или четвертый раз сон прервался на том же месте, я решила проснуться.
Переодевшись и умывшись, я уже собралась выйти из своей комнаты, как вдруг на подушке заметила цветок. Как я могла не заметить его сразу?
Маленькая, нежная маргаритка. И сразу у меня улучшилось настроение. И я вдруг заметила, какая красивая и дорого обставленная у меня комната. Меня радовало все – и прозрачные, колыхавшиеся на слабом ветерке белые занавески. И толстый плетеный ковер на полу. И цветущий неизвестный мне цветок, выросший в горшке на окне.
Все вдруг заиграло совершенно иными, яркими красками. Если бы мое счастливое лицо сейчас увидели бы мои братья-близнецы, обязательно стали бы подначивать. Казалось, ничто не могло испортить мне это утро.
Но уже на полпути до террасы, куда пригласила меня милая служанка, меня настиг жуткий рев. Я тотчас вспомнила истинную причину того, почему оказалась в этом дворце. Ускорившись, выбежала на террасу как раз в тот момент, когда раздался еще один рык.
Опершись о перила, стояли мой дед со своими женами и мои отцы! Не до радостных обнимашек мне было. Я подскочила к самому краю, нависшему над благоухающим садом.
С того места, где мы стояли, лиц героев разворачивающейся драмы видно не было. Но я совершенно ясно видела людей в странных костюмах и масках, отплясывавших не менее странные танцы. Иногда ветром до нас доносило звуки ритуальных бубнов.
Но вот что повергло меня в ужас, так это поднимавшиеся по отвесному склону горы две процессии.
Впереди, во главе первой группы людей, с гордо поднятой головой шла девушка, одетая в почти свадебное платье. Только по подолу его была нашита широкая красная лента. Позади нее, не менее гордо вышагивали мужчины.
