что я это сделала. Я убила брата. Да я просто убила!
Впервые мне стало страшно. Не знаю почему… Сколько раз мне приходилось делать это за все наше путешествие, но я никогда не принимало это так близко к сердцу…
И вроде не человека даже убила, а жестокого зверя…
Я мотнула головой и сказала себе: «Эмма, ты радоваться должна! У тебя получилось! Ты выполнила свой долг, помогла людям!»
При этой мысли захотелось и плакать, и смеяться одновременно.
Взяв себя в руки, я не думая ни о чем, подняла свой меч и бесстрастно направилась к балкону. Когда я оказалась на веранде, то увидела такую картину: Стояла гробовая тишина. Множество погибших солдат, наших и Черного Ордена, лежали на спине без движения. Живых членов Ордена — их осталось очень мало — я заметила связанных толстыми веревками. А над ними возвышались остальные мои войны, раненые и покалеченные, но все еще стоявшие на ногах, поддерживаемые надеждой на победу. И эту победу я им дала.
Услышав стук каблуков моих сапог, все подняли головы. Я обвела взглядом каждого человека и не желая заставлять их ждать и сомневаться, подняла меч.
Тут же зазвучали счастливые крики и смех.
Я и сама рассмеялась. И смеялась до тех пор, пока не услышала звук шагов. Обернулась. Передо мной стоял мой самый дорогой человек.
Подняла глаза на Акима. На его лице блестели странные мокрые дорожки. Он кивнул, улыбнулся, сказав одними губами: «Ты сделала это!» и поманил к себе.
Я подошла и прижалась к его разгоряченному крепкому телу. Аким обнял меня одной рукой, а другой гладил по голове, зарываясь в мои взъерошенные волосы. Потом прижался губами к затылку, шепча какие-то слова и фразы. Их было много, но я разобрала только самые главные:
— Эмма, сегодня ты сделала то, что еще никому не удавалось… Ты заставила меня пролить слезы…
Взглянув на мужчину, я поняла, про что он говорит. Это были не слезы страха или жалости. Это — слезы гордости.
* * *
2 недели спустя…
Стуча каблучками своих парадных туфелек и придерживая пышный подол голубого платья, я шла по обновленному после Черного Ордена мраморному полу Императорского Дворца, стараясь не заплутать в этих вечно заворачивающих коридорах.
Переходя из одного холла в другой, я чувствовала себя неуютно и непривычно. Ведь, если раньше, когда мне счастливилось бывать здесь (не считая проникновения к Черному Ордену), когда я проходила мимо придворных и стражей, все стояли по стойке смирно. Сейчас же мне кланялись со словами: «Рады вас видеть, Ваше Высочество!» или «С возвращением, Ваше Высочество». И это немного напрягает. Но что поделать, приходится мило улыбаться и кивать в ответ.
Что касается остальной личной жизни, то все вошло в привычное мне русло: После победы мы возвратились в город, встреченные поздравлениями, веселыми криками и благодарениями. Позже я, Аким и Аврора вернулись в Академию, которая, как оказалась, не сильно пострадала после захвата — Орден, как только понял, что в здании Наталии нет, ушлел оттуда прорабатывать дальнейший план действий, который, в конце концов, провалился — А тот факт, что я оказалась королевских кровей, был известен только во дворце. За его оградой я оставалась обычной девушкой, боевым магом, Эммой Элисон. Но мою, теперь уже приемную маму Наталия посчитала нужным известить о том, что я знаю правду. Она приняла эту новость спокойно, и даже с радостью. А так я продолжила учебу в Академии. Княгиня Мария, когда узнала, кем на самом деле являлся ее сын, долго не хотела верить в это, но и меня не осуждала (чем еще раз подтвердила свою мудрость и доброту). Что касается Троя, то моя зверюшка незаметно стала зверьком Наследницы Анастасии. Обезьянка категорически отказалась прощаться с девочкой. Ну что ж… Пришлось смириться и отпустить. Но с тем условием, что мы будем часто видеться!
А вчера я получила письмо от своей сестры Наталии (не привычно ее так называть). В нем она просила меня посетить дворец для важного разговора, и я не могла отказаться. Да и не хотелось… Все таки столько времени вместе. Девушка стала для меня совсем родной, даже не по крови, а по душе.
Освободившись от мыслей, я заметила, что, наконец, подошла к широким позолоченным дверям и толкнула их. Затем прошлась по тронному залу навстречу стоящим у письменного стола Наталии и Владимиру Волконскому. Императрица заметила меня и улыбнулась:
— Сестренка, ну наконец-то! Мы уже заждались тебя!
Девушка шагнула ко мне и заключила в объятия.
— Рада снова видеть вас, Ваше Величество!
Наталия удивленно посмотрела на меня:
— Дорогая, теперь, когда все встало на места, можно опустить эти формальности! Мы же с тобой близкие люди!
— Да, извините…. то есть, извини. Просто до сих пор не могу привыкнуть. Все так странно… — я провела рукой по волосам.
Девушка улыбнулась и погладила меня по плечу.
Тут кто-то откашлялся. Мы обернулись.
— Ой, — спохватилась я, — Милорд…
Присела в реверансе. Мужчина кивнул.
— Вы хотели о чем-то поговорить со мной, не так ли? — напомнила я.
— Ах да… — Наталия повернулась и гордо прошагала обратно к столу, — Я хотела узнать кое-что по поводу наступивших изменений. Раз уж получилось так, что все раскрылось так скоро насчет твоего происхождения… И ты уже поняла, что занимаешь важное место в жизни страны. И поэтому я обязана спросить тебя: готова ли ты занять место рядом со мной и помогать мне принимать решения?
Мне будто ледяную воду на голову вылили.
Что?!
— Вы имеете в виду, что я должна признать при всех свое происхождение и стать Наследницей?!
Оба моих собеседника кивнули.
— Вы серьезно?… — снова кивнули, — Нет… Нет! Я… я не смогу… У меня не получится! Я не умею всего того, что умеете вы! Вас этому учили всю жизнь, а я готовилась к другой жизни. Поэтому нет. Вы только поймите меня правильно…
— Мы понимаем тебя и не ждали другого ответа. Я знаю, что это трудно принять, поэтому и не требую ничего. Кроме одного…
— Одного?…
— Да, — в разговор вступил милорд Волконский, — Твой ответ не стал для нас неожиданным и, поэтому я хочу предложить тебе еще кое-что. Эмма, согласна ли ты занять мой пост в следующем учебном году?
Еще круче!
— Ваше место? А сами вы?
Мужчина подошел к Наталии и… обнял ее за талию.
— Постойте, — меня вдруг осенило, — Вы что? Вместе?
— Да, Эмма, мы вместе и уже давно. Но из-за наших профессий тяжело оставаться в хороших отношениях, когда редко видишь
