Книга Призраки стекла - Бренна Лоурен

Я сжала чайную чашку дрожащими пальцами и подавила внезапную волну тошноты.

— Ну, воткни в меня вилку. Мне не было так жарко со времен Вудстока, — Роза обмахивала себя меню с десертами, ее щеки действительно слегка порозовели.

Мама передернула плечами.

— Будет просто чудом, если мы переживем эту свадьбу и сохраним свою репутацию.

— Все будет хорошо, Нора, — Эфраим положил руку ей на плечо, а его взгляд задержался на мне. — Что за жизнь без маленьких драм?

— Спокойная, — хмыкнула Адель.

— Уитни, что это было? — спросила мама. — Между тобой и этим мужчиной что-то есть?

— Нет, — сказала я слишком быстро. — Он хотел, чтобы было. Но я всегда ему отказывала.

— Ну, похоже, что он еще не осознал твой отказ, — сказала Адель. — Он ведет себя так, будто ты ему изменила.

— Только если считать, что я бросила работу без предупреждения.

— Ты встречалась со своим боссом, Уитни? — сказала мама, взяв пример с Розы и обмахиваясь меню.

— Нет. Я буквально только что сказала тебе, что нет. — Я оторвала взгляд от Эфраима. — Мы ходили на два или три свидания. Больше года назад. Ничего серьезного.

— Я добавлю его в список наблюдения офицера Эванса, — сказал Эфраим.

Я закатила глаза.

— Это совершенно излишне.

— Ты думаешь, он опасен? — одновременно спросила мама.

— Сомневаюсь, что он представляет собой что-то большее, чем неприятность. Но он пришел сюда и устроил сцену. — Эфраим опустился на свободное место за столом напротив меня и положил на колени свежую льняную салфетку.

— Я думала, ты не останешься, — сказала я.

Он взял с четырехъярусного подноса бутерброд с яйцом и оливками.

— О, Уитни, дорогая. — Он сунул крошечный бутерброд в рот и проглотил его целиком. — Кто-то должен защитить невесту. Похоже, мы в осаде.

Глава 11

Уитни Дарлинг

Дождь стучал по окнам моей спальни, сползая острыми каплями по стеклу. Грозы в этом месяце были исключительно сильными и необычными для этого времени года, и, если быстрая череда молний была хоть каким-то признаком, Дарлинг-Хаус ожидала еще одна эпическая ночь.

Часы на моей стене пробили полночь. Я оперлась бедром о подоконник и смотрела на бескрайнее болото, а мой разум метался между мыслями об Эфраиме и воспоминаниями о женщине в зеркале у Бо. Она была такой грустной. Испуганной. Как будто находилась в состоянии вечного шока и отчаяния.

Была ли это действительно Джулия Дарлинг? Призрак, конечно, был похож на нее.

Но Джулия умерла не насильственной смертью. Она прожила до глубокой старости с Уильямом, счастливая и окруженная их детьми. По крайней мере, так мне всегда говорили.

Я застыла на месте, когда по лодочному причалу к дому уверенно проследовала тень. Это был Эфраим, вернувшийся после очередной вечерней прогулки по воде. Должно быть, буря заставила его вернуться. Я представила себе, как ветер треплет его волосы, как напряжена его квадратная челюсть.

Печаль в его глазах, которую он почти никогда не выпускал на волю.

Разве что, в эти, окутанные пеленой моменты тихого, дикого одиночества.

Я выдохнула.

Сердце сжалось, и маленькие трещинки удовольствия пронзили низ моего живота при воспоминании о том, как он смотрел на меня в чайной, властно и собственнически.

Его тень скрылась в тени вечнозеленых дубов, растущих вдоль сада, и я отошла от окна, чтобы он не увидел меня, когда будет подходить к дому.

— Спокойной ночи, Эфраим.

Кожа еще не остыла от позднего душа, и я подошла к открытому чемодану, стоявшему на краю кровати. Я полагала, что уже давно пора распаковать вещи. Порылась в сумке, выбрала длинную белую атласную ночную рубашку и натянула ее через голову.

Я пожевала губу.

Сегодня вечером я отправила Джеймсу по электронной почте свое официальное заявление об уходе. После сегодняшнего дня ни за что не смогу вернуться в этот офис. Я сморщилась, отогнав воспоминания о выражении его лица после того, как Эфраим поставил его на место в чайной.

Мне было жаль его. Я знала, что Джеймс очень заботился обо мне.

Он был для меня утешением, символом новизны и перемен после моего бегства из Дарлинг-Хауса. Но он не знал меня. Не совсем. Он не знал моей истории в деталях, только те кусочки, которыми я решила с ним поделиться. Джеймс любил чарльстонскую версию Уитни. Но она была фасадом. Бумажная кукла, идеально вырезанная для того, чтобы соответствовать выдуманному миру, который, как я когда-то надеялась, мог стать моим домом.

Но теперь я понимала.

Поэтому не могла вернуться в Чарльстон.

Теперь, когда тело болело, душевный покой был в руинах, и отчаянно хотелось забыться сном, вызванным мелатонином, я натянула одеяло и забралась в постель.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

— Войдите, — вздохнула я.

Эддисон заглянула в комнату с милой улыбкой, положив руку на живот. Она была одета в такую же ночную рубашку, как и я, но на ней был халат в бело-голубую полоску и пара пушистых носков.

— Есть минутка?

— Конечно, — сказала я, пригласив ее присесть на кровать.

— Я хотела тебя проведать. Мне показалось, что ты была подавлена во время ужина.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки. Если бы она только знала.

Она опустилась на матрас, ее лицо скривилось от дискомфорта. Светлые волосы лежали на ее правом плече, заплетенные в беспорядочную косу, а кожа блестела от пота.

— К тебе сегодня приходили гости, — сказала она, — пока ты была у Бо.

— Посетители? — я выпрямилась. — Кто-то был здесь с Джеймсом?

Она покачала головой.

— Моника зашла через час после него, — она взбила подушку у себя за головой. — Я думаю, она хочет снова работать в студии. У меня такое впечатление, что она по ней скучает.

— Я видела ее на похоронах. Но мы мало разговаривали, — ответила я. — Исла сказала мне, что Моника уволилась довольно драматично.

Эддисон поджала губы.

— Монике было тяжело после твоего ухода. Без тебя или Сета в студии с дедушкой, большая часть ответственности легла на ее плечи. Думаю, поначалу она была не против, но с дедушкой было нелегко работать. Под конец он стал очень эмоциональным. Как будто у него развилась паранойя.

— Паранойя? — я вспомнила его письма, их загадочные обороты речи. Что он искал?

Эддисон кивнула.

— Он проводил больше времени в одиночестве, перелистывал старые семейные фотоальбомы, часами копался в старых сундуках и вещах на чердаке. Это было странно. Чем более эксцентричным он становился, тем более взволнованной казалась Моника. Думаю, после несчастного случая она окончательно сорвалась. Наверное,