смогли есть обсидианское варево и даже меня бы угостили, но… — Великан вытер лицо кулаком и продолжил уже без улыбки: — Думаю, вам обоим сейчас будет очень трудно устроиться в Обсидии.
— Да? Неужели? Тут ведь даже в такой час полно людей. Мне кажется, в городе кипит жизнь.
— Кажется, ага. Но в действительности всё дело в том что горожан становится больше. И я думаю долго это не продлится…
Гладиатор вздохнул и купил у проходившего мимо гоблина бутылочку сомнительного алкоголя. Отхлебнув из бутылки, великан поморщился и протянул её Кирито.
Тот не решался, но потом всё-таки взял, тоже отпил и зашёлся ужасным кашлем. Когда Кирито пришёл в себя и вернул бутылку гладиатору, тот усмехнулся и продолжил:
— Эту гадость гонят равнинные гоблины, недавно поселившиеся рядом с городом. На вкус — мерзость, зато дёшево, так что дела у них идут в гору. А вот у городских трактиров доходы падают, и торгово-промышленная гильдия кипит от возмущения. До войны они бы отправили наёмников напасть на поселение гоблинов и всех там убить, но теперь им мешает мирный договор…
— То есть полулюди переезжают в Обсидию и отнимают работу у людей?
— Не только полулюди, людей тоже становится больше… Вот таких, как вы, — ответил гладиатор, пожав плечами, затем посмотрел в ночное небо. — Может, не мне об этом говорить, ведь я тоже перебрался из Фальдеры, но… в мире тьмы земля бедная. С древних времён людей и полулюдей мучают голод и жажда. Даже последняя война Эпохи железа и крови, если разобраться, начиналась с конфликта за озеро…
Кирито и Ронье молча кивнули, потому что мало знали об истории мира тьмы. Снова хлебнув дешёвого пойла, гладиатор тихо продолжил:
— Сами знаете, наши предки смогли выжить в мире тьмы только благодаря легенде о том, что когда-нибудь врата в мир людей откроются и мы переселимся туда, на сказочно плодородные земли.
Ронье невольно напряглась, услышав эти слова, но гладиатор ничего не заметил.
— Вы, наверное, до службы в армии пока не доросли и не знаете, какое было воодушевление год назад, когда вернулся император Вектор и заговорил о нападении на мир людей. Всем казалось, что легенда наконец-то сбудется… Но рыцари единства оказались сильнее, чем о них рассказывали… И никто не ожидал, что появятся армии из другого мира. Мы даже не успели сообразить, что к чему, когда императора убил какой-то мечник из мира людей и война закончилась…
Ронье скосила взгляд на «какого-то мечника», который сидел с выступившим на лбу холодным потом и выражением лица ещё более озадаченным, чем после обсидианского варева. Гладиатор поставил локоть на стол, подпёр подбородок и продолжил, даже не подозревая, с кем разговаривает:
— Если бы война не закончилась, расы мира тьмы могли бы навсегда исчезнуть. Поэтому я не жалуюсь на мирный договор… но, с другой стороны, мы потеряли надежду на плодородную землю. Вот почему гоблины, орки и молодые люди стекаются в Обсидию: они думают, что тут жизнь хоть немного получше. Столица, конечно, большая, но в ней нет работы для всех. Людей-то ещё могут взять в рыцари… правда, и ты, и твоя сестрёнка для этого слишком тощие…
Пьяные глаза гладиатора постепенно слипались. Заметив это, Кирито решил, что пора заканчивать этот разговор, и поклонился.
— Огромное тебе спасибо за всё. Обсидианское варево было прекрасным… однажды я обязательно верну должок.
— Ага… удачи вам обоим…
После этих слов гладиатор уснул. Кирито и Ронье осторожно встали из-за стола, чтобы не потревожить его.
Окинув взглядом площадь, Ронье заметила, что гоблины и орки уже разошлись и даже от компании гладиаторов осталось лишь несколько вдрызг пьяных мужчин, Ларьки один за другим закрывались, и только продавец обсидианского варева продолжал помешивать в кастрюле. Похоже, он действительно проводит за работой все дни и ночи напролёт.
— Ну что, пора бы и нам искать ночлег, — пробормотал Кирито, потягиваясь.
— Но как мы за него заплатим? — торопливо спросила Ронье. — Вряд ли мы найдём людей, которые согласятся оплатить нам ещё и гостиницу.
— Как-нибудь выкрутимся.
Усмехнувшись, Кирито направился к восточному выходу с площади. Ронье пришлось пойти следом.
Чем ближе они подходили к центру города, тем больше вокруг становилось прохожих и разноцветных фонарей.
Но после разговора с гладиатором Ронье чувствовала в ярком свете протест против бесплодия земли, а в шуме толпы — зреющее в людях недовольство.
Кирито избавил их от безденежья на удивление разумным способом: продал в придорожном магазине припрятанный в кармане нож, заодно выяснив у торговца, где в городе можно подешевле переночевать. Они вновь двинулись в путь, но Верховный мечник вёл себя тише, чем обычно, так что Ронье обратилась к нему весело, хотя и чуть понизила голос:
— Значит, местные деньги называются ве́ками, да? Интересно, один век примерно равен по стоимости одной шие?
— Хм? А, ну, наверное. И это значит, что десять веков за обсидианское варево — и правда дёшево…
— Значит, вы бы хотели попробовать его снова?
— Да уж, от моего бывшего пажа ничего не утаишь.
К Кирито наконец вернулась бодрость духа. Он погладил Ронье по волосам, затем указал вперёд, на здание по правой стороне:
— Кажется, это и есть та гостиница, которую советовал торговец.
Над входом в чёрное каменное здание виднелась железная табличка с тремя буквами священного языка «INN» прямо как у гостиниц миря людей. При виде этого здания в груди Ронье зародилось смутное беспокойство, но она так и не сумела выразить его словами.
— М? Что-то не так, Ронье? — недоуменно спросил Кирито.
— Нет, ничего, — Ронье замотала головой.
— Ясно… Сегодня был трудный день, — давай ляжем пораньше.
Кирито поправил свою ношу и подошёл к двери под вывеской.
К счастью, в гостинице принимали постояльцев даже посреди ночи. Хозяйка, человеческая женщина сорока с чем-то лет, почти полминуты оценивала Кирито и Ронье с искренним подозрением в глазах, но не стала ставить под сомнение легенду о брате и сестре, пришедших из Фальдеры в поисках работы.
Но даже Кирито не предвидел, что придуманная им история сыграет с ними другую злую шутку. Хозяйка выпалила: «Раз вы брат с сестрой, будете спать в одной комнате!» — и, не желая слушать никаких возражений, выделила им комнату на втором этаже, при этом потребовав приготовить с каждого по сто ве́ков за ночлег.
— Чтобы к десятичасовому колоколу вас здесь не было! Печь уже потушили, так что помыться тёплой водой нельзя. Хотите в ванной — идите
