забыл.
Потыкали спичкой — вроде готово! Оставив Таню наливать чай, пошел за пожилыми соседями, и через пяток минут мы вчетвером дружно трескали «классово близкое» блюдо.
* * *
— Ну рукодельники! — Хвалила нас пришедшая с работы мама, откусила кусочек, запила чаем: — Вкуснятина! Ой, Тонь, мы с такими поварами растолстеем!
Тетя Тоня проглотила кусочек и выкатила нам шутливое обвинение:
— Калории-то поди не считали!
Таня расстроилась — ей, как девочке, калории считать положено на уровне подсознания. А я расстраиваться не стал:
— Да ладно вам, это же не каждый день — чисто на праздники.
— А какой сегодня праздник? — Удивилась мама.
— Вдовьи помочи, — Тихонько просветила нас, видимо, верующая тетя Тоня.
— Ну это мы не отмечаем! — Покачал я головой: — Сегодня мы провожаем летние каникулы и набираемся сил перед новым учебным годом!
Родительницы фыркнули, но спорить не стали.
Проводили гостей, я убрал со стола, и тут раздался звонок в дверь. Отправился открывать, но переодевшаяся в халатик мама меня опередила.
— Привет, Фил! — Поприветствовали мы нашего семейного фарцовщика.
— Чувихи от патчей с котами аж пищат! — Поведал он, потряс пакетом: — Сделаете тридцать штучек, теть Наташ? Другие патчи уже много кто шьет, а вот с котом у вас лучше всех получается!
Потому что трафареты котиков после первой заплатки были целиком доверены Тане, а она старалась изо всех сил.
— Пиццу будешь? — Спросил я у него.
— Откуда?! — Выпучил он глаза.
— Самодельная, — Ответил я.
— А, из совкой жратвы! — Потерял интерес карго-культист: — Не, спасибо!
Прошли в комнату, мама осмотрела «джинсовый неликвид» — хватит почти на полсотни.
— А забирайте остатки! — Щедро предложил Фил: — Мы обмен наладили — сдаешь свои драные джинсы, получаешь два патча!
— И несут? — Удивилась мама.
— Разгребать не успеваем! — Подмигнул фарца.
— Это очень хорошо, — Кивнула мама, достала из своего стола тетрадку с эскизами — мы с ней к такой ситуации готовились — и показала Филиппу рисунок девушки в блузке и джинсовой юбке чуть выше колена: — Как думаешь, «чувихи» в джинсовой юбке ходить будут?
— Спрашиваете! — Фыркнул фарца, засветившимися глазами глядя на рисунок: — Вам того что притащил хватит?
— А заплатки? — Улыбнулась мама.
— Да хрен с ними, теть Наташ — я эти юбки по тыще легко сбагрю! — И он испуганно зажал себе рот.
— Тысяча, значит? — Ехидно протянула мама: — Тогда нам будешь платить по три сотни!
— По двести пятьдесят! — Жалобно попросил Фил: — Сырье-то наше, за него уплочено!
— Заплатками? — Фыркнула мама: — Двести девяносто!
Сошлись на двухстах восьмидесяти пяти, и, проводив гостя, мама сразу же засела кроить и штопать со словами:
— К Новому Году в отдельную квартиру переедем, Сережка! — Немного подумав, улыбнулась и подмигнула мне: — А заплатки с кошками Тане поручим, пусть к зиме оденется!
* * *
Вчера мы с мамой ходили по цветочки, а теперь, вчетвером — с тетей Тоней и Таней — несём их на праздничную линейку. Вокруг — радостные люди разных возрастов, в глазах рябит от бантиков, поэтому стараюсь смотреть на Танечку — в форме, фартучке и с бантиками в своих роскошных черных косах она очень радует глаз.
— Слушай, — Тихонько обратился я к ней, проверяя полученные от пионерки-Кати данные: — У меня не очень получалось дружить с одноклассниками, да?
— Ни с кем не получалось, — С сочувствием в глазках ответила она.
— Не переживай! — Улыбнулся я ей: — Вот увидишь — через неделю никому и в голову не придет считать меня х*евым!
— А?! — Грозно обернулась мама, услышав неосторожно-громкий мат.
— Прости! — Поник я.
— Мал еще такие слова говорить! — Сделала родительница внушение и вернулась к разговору с соседкой.
Зажав рот ладошкой, Таня захихикала.
С веселой улыбкой развел руками.
— Ты — не х*ёвый! — Слегка приподнявшись на цыпочки — она где-то на полголовы меня ниже — прошептала она мне на ухо.
— Но другие об этом пока не знают! — Хохотнул я.
Иерархия в детско-подростковых коллективах устанавливается легко, но не навсегда. Придется немножко побуцкать детей, но тут уж ничего не поделаешь — ходить штатным «чмом» совсем не хочется.
Линейка мне понравилась: это буквально тот же самый ритуал с поправкой на «отсутствие идеологии» в России будущего. Исключение — саундрек, из которого я узнал только песню про доброго жука из старого фильма про Золушку. Да! Никаких «2x2=4», «Учат в школе», «Прекрасного далека», «Крылатых качелей» и «Дороги добра». Настоящий вакуум, мать его! Как только что-то мое опубликуют, начну кампанию по смене «школьного» саундтрека. «Закладка» под это у меня есть — в переписанных «Зорях…» одна из персонажей пишет детские стихи, куда я поместил текст «Далёка» и «Качелей». Художественности только добавилось — стихи неплохо оттенили общий мрачный фон произведения. Не испортил, короче!
После парадной части родительницы поцеловали нас в щечки и откланялись — у них же рабочий день! Выстроившись гуськом за классной руководительницей, отправились на классный час.
— Здорова, Контора! Давно не виделись! — Поморщившись от зловонного дыхания, услышал я полный радости мальчишеский басок позади меня.
Друг завелся? Видимо нет — вон как Танюшка насупилась.
Обернувшись, узрел крупного пацана выше меня почти на полголовы, с широченными плечами, в потертой школьной форме — штанины коротковаты — и не менее потертым портфелем. Голова не мытая, волосы торчат как попало, в улыбающемся рту не хватает зубов.
— Не узнал? — Ухмыльнулся он: — Не соврали значит — ты теперь ваще контуженный!
Пара его гораздо более прилично выглядящих спутников неприятно заржала.
Сережин травитель найден! Не буду по роже бить, пожалуй — о такие зубки поцарапаешься, и через неделю вылезет гангрена. А «Контора»? Ну это просто — Андропов же. Не самое плохое погоняло-то, справедливости ради. Оставлю, пожалуй!
— Ты из тех, кто зубы едой чистит? — Вполне дружелюбно улыбнулся я ему.
— И чо? Скоблит же! — К огромному моему удивлению пожал плечами он.
— А он тупой, да? — Нарочито-громко спросил я Таню.
— Второгодник! — Наябедничала та.
— Ой как заговорили! — Поразился глубине нашего морального падения хулиган: — А в зубы?
— Девочку ударишь? — Хмыкнул я: — Ни*уя ты мужик!
— Бабу если не п*здить, она о*уевать начинает!
Начитаются своих «Домостроев»! Не, это уже очевидно ублюдское воспитание — такая вот у них семья.
Таня скуксилась и закусила губку.
— После школы, на пустыре вон там! — Указал я рукой в нужном направлении: — Не придешь — будешь ссыкло, чмошник, гнида… — Перечислял я кем ему предстоит стать всю дорогу до класса — к изрядному веселью окружающих. Ну а за что вот такого второгодника любить? Максимум — терпеть ради получения
