мне и говорит:
— Вот знаешь, в Питере всё не так как у людей. Там есть памятник Александру II, который стоит в музее.
Немного погодя я понял, что он путает с памятником Александру III, с тем самым, про который давным-давно был сочинён стишок:
Стоит комод,
На комоде бегемот,
На бегемоте — обормот,
На обормоте — шапка.
— Так вот, знаешь, про этот памятник всякие слухи ходят, — говорил мне собеседник. — Например… Например, есть там, типа, легенда, что этот памятник ночью скачет по городу. Людей, типа, пугает. И один мужик ночью, спьяну подходит к этому памятнику…
И, кстати сказать, я задумался тут, потому что этого памятника Александру III в музее уже нет. И доказать собеседнику то, что по улицам северной столицы скакал другой памятник — невозможно.
Вот он недоверчиво выслушает меня, достанет из кармана свой золочёный телефон, усыпанный бриллиантами и изумрудами и начнёт звонить. Он позвонит туда, какому-нибудь ночному дежурному в музей и спросит:
— У вас стоит памятник мужику на коне?
И тот ответит скорбно:
— Раньше стоял, а вот теперь нету…
И тогда посмотрит мой собеседник на меня, как на мальчика, обкакавшегося за столом.
12 апреля 2002
История о базаре
Я вот что скажу: "Господин Гексоген" мне не нравится.
Я напишу это в ночь с пятницы на понедельник, потому как нормальные люди в это время веселятся, а те, кто попросил меня высказаться, может, ознакомятся.
При чём мне Проханов в качестве персонажа какого-то большого спектакля скорее интересен, чем неприятен. Это какой-то военный вариант Сенкевича с "Клубом фронтовых путешествий", в каждой бочке затычка, европеец из анекдота про тёмную пещеру — "Всё-то мой хозяин знает, всюду-то он побывал". Некая пародия на Набокова со своими бабочками, да и аббревиатура названия его последней книги смотрится как аллюзия на "Лолиту".
А текст "Господина Гексогена" мне не нравится, потому как метафоры его, хоть множественны, но неточны. Вот электричка везёт героя от площади трёх вокзалов "с Казанскими белокаменными палатами, Ярославским изразцовым теремом, Петербургским ампирным дворцом"… Ну от чего это ампир так Проханова перемыкает — не знаю, от схожести с "империей", что ли. Во всём этом не хватает здорового классицизма Тона.
Метафоры эти в большинстве рассыпаются как карточные домики. Это мало отличается от того Проханова, который в девяностом что ли году писал примерно так: "…вписаться в полифонию газетных баталий во всей её многогранности…"
Собственно, роман Проханова хорошо бы ложился в серию "Русский проект" издательства "ОЛМА-Пресс". Этих книжек читал я несколько десятков — вон, желающие могут отбежать на месяц назад и посмотреть текст про пчёл и мировой заговор, а равно как и прочие вещи из книжки Алексеева.
Мне не нравится этот текст, потому что он сводит трагедию к фарсу, гремят внутри него какие-то фельетонные погремушки, и нет там смерти, а только прокисший клюквенный сок. Не говоря уже о том, что финал книжной версии начисто покраден из фильма "Прохиндеада".
Но всё, что я говорю, это частное мнение.
Это не рецензия.
Это не литературный анализ. Хрен вам, дорогие товарищи, а не анализ.
Это — частное мнение. Моё.
Но ещё меньше, чем роман мне нравится, что есть много людей, которые начинают "Г.Г." рекламировать из каких-то своих соображений. Я, правда, не говорю о тех людях, которым он просто нравится.
Чем-то это мне напоминает молодых интеллектуалов, взявших девку на Коровинском шоссе, купивших на рынке петуха и принявшихся чертить на женском животе сатанинские знаки. Хрен у них чего получится, но если вылезет откуда-то чёрт и потащит их в ад, то нечего жаловаться. Нечего, блядь, жаловаться — потому что бесплатных эстетических экспериментов не бывает. Собрался дать пощёчину общественному вкусу — готовься, что тебе надают пощёчин в общественных местах.
Если сказал, что, дескать, люблю смотреть как умирают дети — отвечай. Сказал — и хорошо, гляди как они умирают, просмотри десяток смертей. Погляди как выглядит девочка задевшая растяжку. И представь, что это твоя дочь. Мне отчего-то кажется что тогда этот чистоплотный поэт видел достаточно мало трупов. Ну, а начнёшь говорить об эстетической ценности расстрелов — оп-паньки, чур не возражать, когда тебя выведут к оврагу.
Беда в том, что авангардисты любого розлива не отвечают за базар. Они очень обижаются, как журналист из известного фильма "Прирождённые убийцы", когда в него начинают стрелять во время тюремного восстания. Ему — можно, а в него — нельзя.
Причём наша история уже наглядно показала, что происходит с интеллигентными людьми, которые вызывают дьявола. Их, натурально, выводят к оврагу, уцелевшие эти овраги копают потом под охраной.
Тут главное — не обижаться. Отвечать, скажем так, за базар. Отчего-то главными пропагандистами войны становятся откосившие от армии, а главными эстетами от терроризма те, кто не умеет грамотно заминировать мост, а из боевого железа запомнили только школьную сборку-разборку АКМ. Циничный пиарщик, рекламирующий говно, и знающий что он душу продаёт мне милее.
Последние несколько абзацев этого рассуждения связаны с традиционным явлением массовой культуры — тем, что феномен текста замещён феноменом базаров о тексте. Я вообще боюсь, что вдруг начну работать в газете, что будет смесью журнала "Птюч" и газеты "Завтра". "Завтра — Птюч". Надо, кстати, кому-нибудь предложить это название.
Ладно, в следующий раз я расскажу про тот же "Г.Г." но уже с точки зрения наблюдателя. Это будет история про "Шишкин лес", Жида Ваську и семейный мировой заговор.
13 апреля 2002
История про "Шишкин лес", Жида Ваську и семейный мировой заговор
Я как-то пошёл на презентацию. Это была не простая презентация, и даже не она, собственно, а встреча читателей той самой книжки "Господин Гексоген", о которой я говорил раньше.
Первое, что меня насторожило (sic!) было то, что там не было красивых девушек. А наличие красивых девушек для меня остаётся некоторым индикатором качества мероприятия. Красивые девушки знают себе цену. У них есть выбор — куда ходить по вечерам, и они, конечно, выбирают лучшее.
Во-вторых, когда я пошёл курить, то увидел настоящий национальный стол с закусками. Рядом на столе было расставлено примерно два ящика водки, ящик вина и десять бутылок чистой негазированной воды "Шишкин лес".
Когда я второй раз пошёл курить, то увидел, что половина водки выпита, почато две бутылки вина, а "Шишкин лес" стоит стойкой нерушимой стеной.
Когда я пошёл курить в третий раз, то обнаружил,
