у всех остальных была своя цель. Задача Никки, похоже, состояла в том, чтобы неохотно охранять Лауру. И, вероятно, она очень обрадуется, когда та покинет это место.
К её удивлению, Лауру повели не к тому грузовику, на котором её сюда привезли, а к другому, шины которого были больше и толще, оставляющие глубокие следы. Корпус сделан из трубчатых прутьев, поверх которых приварены листы металла. Когда они подошли, Аксель наклонился, проверяя ходовую часть.
Он поднялся и вытер руки о тряпку.
— Она готова ехать?
— Да, а где остальные? — спросила Никки. — Я думала Гуннер, и близнецы едут с тобой.
— Они присоединятся перед самым отъездом. Собираются на байках объехать окрестности.
— То есть, поедешь только ты и Мать. — Никки перевела взгляд с Акселя на Лауру.
Из-за того, как было это произнесено, Лаура задумалась, в чём проблема. Особенно когда Никки добавила:
— Я должна поехать с тобой.
— Ты нужна здесь. Слишком много человек покидает Хейвен. Пока солдаты Анклава снуют вокруг, нужно как можно больше людей, которые могут присмотреть за ситуацией.
— В таком случае может тебе стоит остаться. Заключишь сделку позже.
Аксель посерьёзнел.
— Не хочу менять планы. — Он отвернулся от Никки и посмотрел на Лауру, скользя взглядом с головы до ног, и вернулся к её лицу. — Ты выглядишь как…
— Знаю, как настоящий налётчик. Но будь уверен, больше ничего не изменилось, — дерзко ответила она.
— Хорошо, потому что отступать некуда.
— Ты об этом пожалеешь, — сказала Никки, и Лауре показалось, что это она сказала ей.
Но ответил Аксель:
— Это её выбор. И нам нужен гемминар, который они обещали.
Целый гемминар? Насколько Лаура знала, это очень ценная штука. Приятно, что кто-то хочет её вернуть.
Никки удивила её, притянув в объятия и прошептав:
— Будь сильной. И знай, что даже если ты решила уехать, ты всегда можешь вернуться.
Как будто она когда-то добровольно покинет купол. Лаура планировала принять долгий очищающий душ, как только вернётся.
— Залезай, — сказал Аксель, когда Никки отпустила Лауру.
Она ощущала головокружение, сердце колотилось, и её наполнил трепет. Она ощущала головокружение, сердце колотилось, и её наполнил трепет. Она собиралась покинуть здание под землёй и выехать в Пустошь на автомобиле, кажущийся гораздо менее прочным, чем грузовик, с мужчиной, к которому она испытывала смешанные чувства, в место, о котором она почти ничего не знала.
А какая альтернатива?
Она забралась в это странное транспортное средство, и дверь за ней захлопнулась, запирая внутри. Через несколько секунд Аксель устроился на соседнем сиденье, его большое тело так и притягивало взгляд Лауры. Вокруг его шеи был намотан шарф, в котором было что-то металлическое. На голове очки, на руках — перчатки без пальцев, а в дверь он упёр оружие с длинным стволом.
— Готова? — спросил Аксель.
Лаура смогла на это только кивнуть.
— Прежде чем мы двинемся в путь, тебе нужно на глаза надеть это, — он передал ей шарф, похожий на свой.
— Зачем?
Аксель вздохнул.
— Потому что, во-первых, ты не можешь видеть расположение Хилл-Хейвен.
— А во-вторых?
— Дотти сегодня утром передала мне это и сказала тебе надеть.
Лаура посмотрела на ткань, вспоминая старушку, с которой провела день. Не так уж и много было сказано, пока она звенела спицами, но над этим узором Дотти работала накануне.
— Даже если я увижу? ещё не значит, что смогу найти дорогу назад.
— Ты сама его завяжешь или тебе помочь? — отрезал он.
— Понять не могу? как тебя с таким характером поставили здесь во главе, — проворчала Лаура, обмотав шарфом голову, оставив открытым нос и рот. — Доволен?
— Сколько я показываю пальцев?
— Бесполезный тест, учитывая, что я намеренно могу солгать.
— Твоя правда. Возможно, нам нужен другой тест.
Тихие слова прозвучали совсем близко. Лаура покачала головой из стороны в сторону, пытаясь понять? двигается ли он. Зачем ему так приближаться?
Лаура оставалась неподвижной. Напряглась. Застыла. Настолько напряглась, что когда ощутила, как Аксель кончиком пальца задел нижнюю губу, натягивая шарф ниже, ахнула.
— Не прикасайся ко мне. — Потому что не могла объяснить то тепло, которое разливалось между ног, когда он так делал.
— Не снимай шарф, пока не разрешу, — проворчал он.
Лаура ощутила, как он отодвигается, и гадала, почему не почувствовала, что он так близко.
Тепло тела Акселя исчезло, и Лаура сила, сложив руки на коленях, слушая нежное жужжание, когда он завёл двигатель, электрический вой, указывающий на то, что они уезжают. Было странно и страшно ничего не видеть и всё же понимать, что движешься. Аксель остановился лишь раз, и Лаура слышала, как он сказал:
— После того, как я уйду, не оставляй надолго дверь открытой.
— Уверен, что не хочешь подождать, пока я уйду? Мне не нравится, как выглядит земля, — произнёс голос, в котором она узнала Веру.
— Всё будет хорошо. Просто ночью был туман. Я сомневаюсь, что он вернётся так быстро.
Туман? Какой туман? Она хотела спросить, но не смогла дышать, когда сердце заколотилось. Это на самом деле происходит. Она ехала в Пустошь с незнакомцем. Убеждённым налётчиком. Возможно, Аномалией. Он не боялся того, что снаружи, а вот Лаура, наоборот, боялась.
— Успокойся. Дыши. — Приказ прозвучал медленно и размеренно. — Здесь нечего бояться.
— Воздух ядовитый.
— Только в определённых местах, которые мы будем избегать.
— Пустошь — опасное место. Люди умирают. — С малых лет ей говорили, что выход из купола равноценен смерти.
— Люди повсюду умирают. Внутри, снаружи. Когда твоё время придёт, от смерти не спрятаться.
— Не обнадёживает, — пробормотала Лаура, сжимая и разжимая пальцы. Внутри неё что-то слабо пульсировало. Боль в голове почти прошла, но всё равно у Лауры возникало ощущение, будто внутри что-то давило.
— Я не пытаюсь тебя обнадёжить. Жизнь тяжела. И ты когда-нибудь умрёшь.
— Ты веришь в то, что после смерти что-то есть? — спросила Лаура, цепляясь за голос Акселя, как за единственный якорь, удерживающий её в темноте шарфа.
— Нет. Но готов поспорить, ты веришь.
Если бы они были в Улье, а Аксель был дидактиком или поммэром, Лаура могла бы солгать. Но вздохнула и ответила правду.
— Нет, вообще-то нет. С чего бы быть загробной жизни, если и эта — сплошное разочарование?
Выплеск горькой правды заставил её замолчать. Аксель тоже замолчал и с минуту ничего не говорил. А потом тихо произнёс:
— Порой нужно иметь стоящую цель для того, чтобы жить.
— У меня была цель. Убирать за детьми и готовить их к поступлению в Академию.
— Тебе это нравилось?
— Никому это не нравится. — Не совсем правда. Некоторым из высоких рангов это очевидно нравилось. Но низшим… — Мы служим, потому что
