Не то, что некоторые малыши в яслях, которые никогда не останавливались. Лаура подошла к сложенному одеялу на стуле и запеленала малышку. Затем вышла из родильной палаты и обнаружила Кайли, уютно устроившуюся на коленях Веры. В тот момент, когда девочка заметила Лауру, вскочила и побежала навстречу, замедляясь по мере приближения.
Лаура улыбнулась.
— С твоей мамой всё хорошо. Смотри, кого я принесла. — Она наклонилась. — Поздоровайся со своей младшей сестрёнкой.
— Привет, сестрёнка, — сказала Кайли с улыбкой. — Я люблю её. А ты?
— И я, — с комом в горле произнесла Лаура. Теперь она могла утверждать, что любила ребёнка, Кайли, даже Олиандера… Да и всех в Хейвене.
В этот момент Лаура, наконец, поняла, почему Аксель ворчал, но всё же боролся за этих людей. Почему он жил так, как жил. Потому что любовь — это всё. И Лаура скорее умрёт, чем позволит Анклаву забрать это.
Через некоторое время после захвата купола…
Патруль Анклава, как и ожидалось, заметил его и бросился в погоню.
Гуннер помолился Богу удачи и выжал полный газ. В зеркале заднего вида он видел, что увёл изрядное количество стражи. Ему нужно убедиться, что не так быстро их растеряет. Он перепрыгнул несколько дюн, радуясь, что больше не видит скрытых войск. В зеркале заметил, что толпа позади редела. Затем остановился на вершине следующей дюны и наблюдал, как они умчались прочь. Почему? Порыв ветра принёс облако мелкой пыли, заставив задуматься, не боятся ли они токсичности в воздухе.
Он родился на этих равнинах. Сделал свой первый вдох, задыхаясь от яда. Они сделали его сильнее. Но Гуннер не застрахован от всего. Ветер усилился, и он посмотрел в другую сторону, натыкаясь на тревожное зрелище. Воронкообразное облако надвигалось прямо на него. Пыльный зверь из воющих ветров и несущегося песка.
— Чёрт. — На нём уже были защитные очки, но открытая кожа была содрана. К счастью, шарф закрывал большую часть лица, а перчатки защищали кисти, хотя из-за отсутствия пальцев в перчатках пришлось стиснуть кулаки. Ветер продолжал дуть, и из-за отсутствия видимости казалось, что Гуннер даже не двигается. Он сделал единственное, что мог, — держался за байк.
Буря оказалась сильнее.
Ветер поднял их, и Гуннеру пришлось отпустить байк, чтобы защитить себя, пока его швыряло всё сильнее и сильнее. С лица сорвало защитные очки и тонкий шарф.
Даже под опущенными веками глаза горели из-за попавшего песка. Ветер заглушал каждый вскрик. Из лёгких вышибло весь воздух, прежде чем Гуннера, наконец, швырнуло на землю полумёртвым. Потерянным. Его следующим сознательным воспоминанием стал женский голос, с протяжным говором:
— Посмотри, что притащил кот.
КОНЕЦ КНИГИ
Примечания
1
Хилл-Хейвен с английского — Райский Холм
