другие задания, менее опасные.
— Сколько всего этих уровней? И на каком сейчас я?
— Двенадцать. Синий — соответствует третьему уровню доступа.
— Доступа к чему?
— К знаниям, к силе, к руководству Организации.
Если за убийство Романова меня подняли на две ступени, то в принципе, не таким уж и долгим будет путь наверх.
— А ты знал, что работаешь на Левиофана, Князя Тьмы?
— Не дури мне голову, Лев, — отмахнулся от меня Молох, — Ну, Левиофан, ну, Князь Ада. И что? Теперь ты работаешь на него.
— И это говорит мне тот, кто знает о существовании Асмодея? Молох, а ты сам видел его вживую?
Старец несколько замешкался с ответом, но все же ответил отрицательно. Контроллеры, как он, находятся вне категорий. Им дозволено многое (что именно, он умолчал), но встречаться с руководителями организации (владельцами радужного значка) не позволено.
Я пытался выпытать у него больше информации, но Молох уходил от прямого ответа. Также он не сказал мне о причинах, побудивших его работать на арбитров. Ничего не сказал про свою семью. После этого вопроса он разозлился и хотел уйти, но я попросил остаться. Мне требовалось выяснить возможности скипетра Индры.
— Расскажи мне про скипетр.
Чуть раньше я попросил Олега принести мне его в медотсек как раз для разговора с Молохом.
Молох был раздражен. Разговор не задался с самого начала. Молча он взял скипетр и вложил мне в покалеченную руку. Я скривился от боли, ведь пальцы были сломаны и только начали гнуться.
— Чувствуешь?
— Чувствую. Боль. Падла ты!
— Никакого уважения к старику, — осудительно покачал он головой. — Что еще чувствуешь?
— Больше ничего.
— Значит еще не готов познать его свойства. Носи его с собой всегда. Держи почаще в руках. Пусть привыкает к новому хозяину.
На этих словах он удалился, и я остался один.
После пришла заспанная, но все же выглядевшая безупречно Катя, принесла завтрак. Из ее рук завтрак казался вкуснее. Покончив с трапезой, я решил обсудить с ней наши финансовые дела. Кое-какая информация поступала от нее и раньше, но, как оказалось, порции были щадящими. Залевская, казалось, только и ждала моего вопроса.
На мою больную голову тут же вылили ушат финансового дерьма, к которому я питал исключительно негативные эмоции. Зато теперь я мог без зазрения совести пялиться на прелести моего казначея.
Точеные ножки она подложила под попу, оголив аппетитное бедро, через непрозрачную блузу прослеживались очертания сосочков. Она периодически останавливалась и недовольно переспрашивала у меня, все ли я услышал. Но, кажется, вся эта напускная суровость была лишь данью приличия. Сама же девушка, как бы невзначай, изгибала спинку, демонстрируя свои прелестные груди.
Препараты, которыми пичкал меня Матвей, не позволяли расслабиться, и в моем паху все время было напряженно.
— …несколько семей покинули Суходольское, поставили недвижимость на продажу. Цены, Лев, просто смешные. Я считаю их покупку отличной инвестицией.
А вот это уже интересно.
— Если продаются дешево, значит есть проблемы с недвижимостью. Узнай подробнее в чем причина.
Суходольское — небольшой поселок на берегу одноименного озера. Расположен в живописном месте, примерно в ста километрах от столицы.
Я часто подумывал о смене места жительства. Особенно сейчас, когда над головой повисла угроза, а спина спазмирует от напряжения. Не нравилось мне жить под Питером. Усадьба была расположена в коттеджном поселке, как в чаше. Захоти на нас напасть, противнику не потребуется даже входить в поселок, он просто откроет огонь на расстоянии с ближайших холмов.
В дверь невовремя постучали. Катя прервала бесконечный доклад, и спешно прикрыла свои прелести полой махрового халата.
— Зябко здесь.
— Угу, — улыбнулся ей в ответ.
Женщины, такие женщины.
— Заходите.
Дверь открыл глава сквада.
— Константиныч, доброе. К нам гость пожаловал. Назвался лекарем. Но мы ведь никого не ждём, верно?
Неужели это человек Пожарского? Впрочем, чему тут удивляться? Игнат Данилыч человек военный, а у военных другие понятия: сказал — сделал.
— Веди его сюда. А ты, Катя, оставь, пожалуйста, меня одного.
Всегда нужно подстраховаться.
— Но… я не закончила! — возразила девушка.
— Позже, Катенька, все позже. Подготовь пока информацию по Суходольскому.
— Хорошо, — она поджала губки и покинула медблок.
Вскоре ко мне зашла целая делегация: неизвестный мужчина среднего возраста, полностью седой, в пенсне и белом халате, гей-Матвей (пробил-таки, падла, правое ухо!), моя тройка телохранителей, а также Олег с Молохом.
Мужчина встал напротив, заложил руки за спину и деловито поинтересовался:
— Ахматов Лев Константинович?
— Он самый. Вы от Пожарского?
На этот вопрос ответа не последовало. Лекарь снял перчатки и легкими касаниями прошелся по всему моему телу. Это вмешательство сопровождалось слабыми покалываниями и жжением кожи. Когда он закончил, я был весь в поту, но в то же время чувствовал сильный заряд бодрости.
— Оплачивать как будете? Желательно наличными.
— Это все?
— Да, кости восстановлены, внутренние органы приведены в порядок.
— Но этого мало! — возразил Матвей, — Господин, загляните пожалуйста в астральную проекцию Льва Константиновича.
Мужчина нахмурился, недовольно посмотрел на моего лекаря, но все же последовал его совету. Долго и упорно он, зажмурив глаза, что-то высматривал в моем теле. Его лицо выдавало глубокую задумчивость. Наконец, он открыл глаза и недоуменно сообщил:
— Вы умираете…
— Ты умираешь⁈ — в один голос воскликнули девушки и брат.
Я как-то упустил этот момент. Думалось, что всем известно о моем недуге.
— Да, я умираю. Брат, распорядись заплатить чудо-лекарю столько, сколько он запросит.
— Увы, я не могу вам помочь, — холодно добавил тот.
— Ну и пошел отсюда нахер, бесполезный кусок… — договаривать я не стал. При других обстоятельствах вряд ли позволил бы себе такое, но настали другие времена.
Непомерная заносчивость седовласого, и то, как он смотрел на нас, будто мы челядь, недостойная его внимания… А в итоге он выдал простенький вердикт, совершенно для меня не новый.
Некоторое время мужчина еще стоял с ошарашенным видом, рассматривал меня,
