Книга Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

185. Когда не хватает муки

Прибегает домой Насреддин Афанди и говорит жене:

— Сейчас к нам нагрянут гости, да еще разборчивые. Скорее испеки свеженьких лепешек!

— Вот еще! — рассердилась жена. — У нас и муки осталось чуть-чуть...

— Ну тогда испеки лепешки потоньше, — невозмутимо заметил Афанди.

186. Пожирнее

Насреддин спрашивает жену:

— Что нам нужно сегодня для плова?

— Полмана* риса и ман масла, — отвечала жена.

— Это на полмана-то риса ман масла? — удивился Насреддин.

— Плов, о котором нет ни слуху ни духу, пусть будет пожирнее, — ответила жена[144].

187. Калым

Афанди вконец обеднел. Сборщики налогов эмира бухарского отобрали у него последний халат и последний котел. И все же мудрец остался должен эмирской казне около тысячи тиллей*.

Приволокли Афанди к казикалану*, и тот спросил:

— Не поверю, чтобы у тебя ничего не осталось.

— Осталось, осталось, — закричал Афанди.

— Я же говорю! Сколько?

— О, тысяча тиллей. Только это не мои деньги, а жены.

— По шариату деньги жены принадлежат мужу. Сейчас же принеси тысячу тиллей сюда.

— Никак нельзя.

— Почему же? — возмутился судья.

— Да это та тысяча тиллей, которую я должен был уплатить как калым за жену, да так и задолжал их.

188. Ни к чему такой размах

Насреддин с приятелем отправились в соседнюю деревню. У каждого было всего по одной лепешке. Приятель говорит ему:

— Давай закатим пир на славу.

— Ни к чему такой размах, — отвечал Насреддин. — Пусть лучше каждый просто съест свою лепешку.

189. Высшая добродетель

Афанди и богатый бай возвращались из Бухары с базара. Дорога была длинная, и бай пустился в рассуждения:

— Высшая добродетель — богатство. Посмотреть на тебя и меня со стороны! На мне, знатном и уважаемом, чалма из индийской кисеи, халат из ханатласа, сапоги русской кожи. У тебя, черная ты кость, не чалма, а тряпка, халат весь в заплатках, ноги в драных каушах*. Я сижу на чистокровном карабаире*, ты трясешься по пыли на своем ишаке. У меня в хурджуне* дорогие товары, а в кошельке звенят червонцы. У тебя же в мошне и десятка медяков не наберется. Аллах в своей премудрости знает, что милости достойны только люди богатые, всеми уважаемые.

Тут налетели дорожные грабители. На Афанди они и внимания не обратили. Богача же стащили с коня, раздели, все отобрали, да на прощание изрядно поколотили.

Делать нечего — отправились наши путники дальше. Только теперь говорил Афанди:

— Едет черная кость на своем ишаке, как и ехала, а вот белая кость шагает по пыли и поглаживает свои синяки. В чем же добродетель, господин бай, в богатстве или в бедности, а?

190. Мертвый груз

Ходжа, желая расширить свои познания, много путешествовал. Однажды он попал в страну, жители которой имели привычку копить золото, складывая его в горшки. А чтобы отметить заполнение каждого очередного горшка, они вывешивали перед своим домом флаг. Встречались там дома с одним, двумя, тремя, четырьмя и даже пятью флагами. Насреддин прожил в этой стране целый год, затем наполнил несколько горшков камнями и вывесил флаги. В это время как раз наступил байрам*, и к ходже пришли гости. Они увидели горшки и очень удивились.

— Ходжа, ведь в них лежат одни камни!

— Какая разница, что хранить в горшках, — заметил он, — в любом случае это мертвый груз[145].

191. Когда вы умрете...

— Когда, по-вашему, наступит день страшного суда? — спросил один из богачей у Афанди-имама*.

— А когда вы умрете и наследники станут делить ваше имущество, — отвечал тот[146].

192. Жадность

У Моллы было два двоюродных брата по матери. Однажды они оба пришли к Молле в гости. Поели они, попили и завели беседу. Один из двоюродных братьев сказал:

— Есть у меня только одно желание. Только бы оно исполнилось, и я всю свою жизнь ни о чем другом не буду думать.

— Что же это за желание? — спросили его.

— Желание у меня такое: я хочу, чтобы у меня было столько денег, сколько в мире песчинок.

Другой двоюродный брат сказал:

— А у меня такое желание: пусть вся вода, сколько ее ни есть на свете, превратится в чернила. Я бы взял перо и написал одну большую девятку. А потом, на сколько хватило, приписывал бы к ней нули. Вот сколько я хотел бы иметь.

После этого оба двоюродных брата спросили Моллу:

— Скажи, братец, а что бы хотел ты?

— Я не такой жадный, как вы, — ответил Молла. — И я враг жадных людей. Я узнал, что вы хотите, и хочу, чтобы исполнились ваши желания, но с одним условием: чтобы вы оба умерли в тот же день, и я бы остался вашим наследником.

193. Как спасать тонущего

Ходже однажды сказали, что его ученик тонет, и спросили:

— Как нам его вытащить?

— Есть у кого-нибудь кошелек с деньгами? — говорит ходжа. — Покажите его тонущему. Он подумает, что вы хотите дать ему денег, ухватится за кошелек и выберется![147]

194. Почему Насреддин плакал?

Насреддин шел за гробом одного богача и громко плакал. Тут кто-то стал утешать его и спрашивает:

— Покойник — твой родственник?

— Нет, — отвечал Насреддин, — потому-то я и плачу, что он мне не родственник.

195. Искренность Насреддина

Насреддин услышал, что умер раб богатого горожанина, и отправился выразить соболезнование. В пути он узнал, что умер сам богач, и вернулся назад.

— Почему ты вернулся с полпути? — спрашивают Насреддина, а он отвечает:

— Ведь я шел, чтобы выслужиться перед богачом. А перед кем мне теперь выслуживаться?[148]

196. Цена уважения

Как-то падишах спросил Насреддина Афанди:

— Послушайте, Афанди, кого вы больше всех уважаете?

— Тех, кто расстилает передо мной богатый дастархан* и не скупится на угощение, — отвечал Афанди.

— Приглашаю вас завтра на угощение! — сказал падишах.

— Ну, тогда я и вас начну уважать с завтрашнего дня! — отвечал Афанди[149].

V

О ГОЛОДЕ И ОБЖОРСТВЕ, ЖАДНОСТИ И ГОСТЕПРИИМСТВЕ, СКУПОСТИ И ЩЕДРОСТИ, ДОЛЖНИКАХ И КРЕДИТОРАХ[150]

197. Почему Эпенди любил деньги

Один скупец спросил у Эпенди:

— Ты любишь деньги?

— Да, люблю, — ответил Эпенди, — потому что деньги делают человека независимым от бессовестных скряг[151].

198. Скоро похудеет

Однажды очень скупой правитель города говорит Насреддину:

— Я слышал, что ты страстный охотник. Прошу тебя,