ни отца, ни матери. Только наставник. Детьми берут. А если задатки хорошие, убьют и отца, и мать.
Хаара озадаченно наморщил лоб.
– Да ничего я такого не делал, только собирался… Но про это они никак не могли узнать.
– А что собирался-то?
– Через три дня налог повезут наместнику. Я знаю, какой дорогой поедут…
Теперь уже сухопарый не смог скрыть удивления:
– Как ты мог узнать? День всё время меняют, а подставы на всех дорогах держат до последнего.
Хаара самодовольно усмехнулся:
– Я несколько лет об этом думал. Чтобы уж один раз взять, сколько надо, и всё. Думал, куплю себе домик, как у Тины, только без этой её охраны, или харчевню куплю у дороги… Эх!.. А узнал я вот как. Они почтовым голубем известие посылают. И с этим же голубем ответа ждут. Если голубь не тот или вообще не вернулся – другого голубя посылают и план меняют. Да ещё знак в конце письма ставят, а знак этот и день недели, и дорогу означает, и место, где встречать будут. Сложный знак.
– И как же ты знаки толковать научился? Да ещё и голубей в воздухе перехватывать, и не стрелой останавливать… Словом, что ли, заговорённым?
– Лесовика я спас на болоте. Чего он туда забрался, – не знаю.
– Кого?!
– Ну, может и не лесовик. Ведун, может. Борода в локоть. И старый совсем. А глаза ясные, чистые. Ты меня знаешь, я никого не боюсь. И её не боюсь, – Хаара посмотрел куда-то вдаль. – А его – боюсь. Коршун у него, крылья огромные. И коршун этот голубей перехватывает и в когтях их приносит, да так, что ни одно пёрышко не помято. Старик письмо прочитает, голубя с правой ладони зёрнышками покормит, а на левом плече этот сидит, и голубь его не боится… Я иногда уже и не рад бываю, что такую цену запросил за спасение.
По ручью принесло сухую травинку. С быстрины её отбросило к ногам сухопарого, покружило в водовороте вокруг его ног, вынесло на середину русла и мгновенно уволокло вниз по течению.
– Не будет у тебя домика, Хаара. И харчевни не будет. До конца дней твоих искать тебя будут. И найдут. Разве что своими руками уцелевших в той рубке убьёшь. И своих, и чужих, а сам в нору забьёшься или вон к лесовику уйдёшь. Только тогда деньги тебе зачем?
– Думал я над этим. Много думал. Да теперь чего уж… Вроде я один раз уже умер. Зато дело за мной будет, которого пока ни за кем записано не было. А там уж как получится.
Умлат пожевал губы и, вытащив наконец из воды ноги, принялся растирать лодыжки.
– Помогу я тебе, Хаара. У меня ведь тоже домика никогда не будет. Пробовал я, не получается. И ещё: кто из твоих об этом знает?
– Никто. Я только объявил, чтобы все были готовы. Половина людей – отсюда. Ещё два отряда – из других провинций: они даже друг друга не знают.
– У них есть твоё описание. И искали тебя не по прошлым делам. Этот, который тебя душил, знал, что помощь близко, – поэтому расслабился. В то, что ты мог день и маршрут узнать, они, конечно, не верят – я-то с трудом поверил. Но страхуются. Значит – повезут много. Предупредил кто-то из твоих; скорее всего, не местный. Времени мало… Найдёшь?
Хаара помрачнел и некоторое время сидел сжав зубы.
– Найду.
– Уверен?
– Да.
Глава седьмая
Ветер трепал редкие травинки, зацепившиеся за комочки земли, зажатые между обломками каменной осыпи. Хаара с лихорадочно блестевшими глазами на красном от волнения лице, наверное, в сотый раз протирал короткий обоюдоострый меч и в сотый раз клал его на плащ, брошенный на камни. От дороги, по которой должен был проехать обоз, их отделяло полполёта стрелы. За дорогой – такая же каменная осыпь с резким, почти отвесным подъёмом. Умлат растянулся на спине на голых камнях, положив свой свёрнутый вчетверо плащ под голову. Справа от него, вдоль туловища, лежал такой же, как у Хаары, только не расчехлённый меч, слева – многогранный клинок с хищным тонким остриём. В бездумных глазах сухопарого плескалось голубое бездонное небо с кое-где плывущими по нему островками полупрозрачных облаков.
Справа и слева от них изломанной линией среди серых камней виднелись четыре десятка серых пятен – отряд Хаары.
– Чёрт! Как ты можешь так лежать, как будто…
Рыжий не нашёл сравнения и, вытащив из кармана фляжку, разрядился тем, что вылил полфляжки себе на лицо.
– Отменить не хочешь?
Хаара ответил мгновенно:
– Нет. Даже если все поляжем. Нет!
– Ну, тогда готовься. За поворотом они. Когда сойдёмся, нужно их с дороги вытеснить. Твоим по камням прыгать привычнее. Сказал?
– Конечно, сказал. Что я, первый раз, что ли?
По дороге зацокали копыта. Два стражника ехали дозором. Солнце слепило им глаза и мешало распознать возможную засаду. Напротив камней, за которыми скрывались два друга, один из стражников чуть натянул поводья и, не останавливая лошадь, вынул из сумы фляжку, зубами вытащил пробку и так же, как Хаара, полил из фляжки себе на голову. Солнце палило немилосердно. Казалось, ещё немного – и камни вокруг расплавятся и потекут вниз пятнисто-серой лавой. Спины проехавших стражников были тёмными от пота.
Хаара осторожно приподнял голову.
– Чёрт, сколько же они везут? Их должно быть двадцать, а здесь не меньше пятидесяти.
– Там среди них нет парней, которые не держат в руках поводья?
Зрачки Хаары задвигались.
– Есть. Человек десять-двенадцать.
– Скажи своим, чтобы этих выбили в первую очередь.
– Псы?
Умлат кивнул.
Хаара жестами что-то объяснил стрелку слева от себя, затем то же самое – стрелку справа. Посмотрел на дорогу. Дождался, когда середина колонны оказалась напротив него, и прижал ладонь ко рту: по ущелью разнёсся заунывный протяжный вой.
Тотчас на противоположном склоне поднялись два человека. Два меча блеснули на солнце и перерубили толстый канат, сплетённый из ветвей, перевитых лианами. Реакция стрелков сторожевого отряда была отменной: два тела, утыканные стрелами, покатились вниз по склону. Однако дело было сделано. Канат перестал сдерживать напор семи или восьми десятков крупных камней – и они покатились вниз, набирая скорость и увлекая за собой сотни, а потом тысячи более мелких обломков.
Резкая отрывистая команда – и всадники, соскочив с лошадей, полезли вверх по правому склону, стараясь уйти от каменной реки. Это удалось не всем. Крики раненых повисли в воздухе, смешавшись с хрипами умирающих и ржанием лошадей. А когда пылевое
