не успела сделать ровным счетом ничего из задуманного, как неожиданно в мою входную дверь позвонили.
Нахмурилась. И даже немного перепугалась, вспоминая вчерашний разговор с Ханом про моего безумного и обнищавшего папашу. А вдруг это он? Или и того хуже? Например, те самые черные коллекторы, которых он мог натравить на меня, чтобы все-таки отжать мамину квартиру.
Крадучись добралась до двери, а потом осторожно глянула в глазок и чертыхнулась, вся, вскипая как электрический чайник.
Ах, ты ж, гад ползучий!
Приперся!
И стоит теперь, как тополь на Плющихе, руки в брюки. Ну я сейчас тебе устрою по самое не балуйся!
Распахнула дверь, набрала полные легкие воздуха, чтобы выпалить этому бессовестному вралю целую обвинительную тираду, но уже в следующую секунду испуганно пискнула, когда Хан Гадович просто рванул ко мне и впечатался в мои губы головокружительным поцелуем.
И трусикоувлажнительным тоже, увы и ах.
Ну, вот что за мужик? Ужасный мужик!
— Прости меня, — чуть отлепился от меня Марк, когда зацеловал до беспамятства, — я так к тебе торопился с утра, что личный телефон дома оставил, а потом меня дернули следаки и я весь погряз в делах, так, что не вырваться. Зато можно выдохнуть, твоего папашу взяли под стражу и предъявили обвинения в шантаже, подделке документов, даче взятки и дальше по списку. Короче, присядет надолго. Да и тебе не стоит больше волноваться на его счет.
— Оу…
— Можешь не благодарить, — потерся своим носом о мой нос.
— Могу, — улыбнулась я и стыдливо отвела глаза.
Вот так, пока я его тут хаяла направо и налево, он решал мои проблемы.
Ну, вот что за мужик? Мечта, а не мужик!
— Тань, знаю, первое свидание я запорол, но может ты все-таки согласишься дать мне еще один шанс?
— Надо подумать…
— Ну, Тань, — улыбнулся мне Хан своей самой умопомрачительной улыбочкой.
— Связываться с человеком, который в столь молодые годы страдает склерозом? Ну такое…
— Ну прости, — и быстро чмокнул в щеку, — я обещаю исправиться.
Вздохнула тяжко, изображая тяжелый мыслительный процесс, а потом все же выдала:
— Так уж и быть, снизойду.
— О, Татьяна, не описать как я польщен, — рассмеялся Марк и коротко поцеловал меня в губы, — но раз так, то поехали.
— А куда?
— А сюрприз.
— Ну скажи!
— Ну нет, — и подмигнул, ожидая, пока я обую балетки и закрою дверь.
И да, я думала, что мы поедем, ну, может быть в какой-то там парк или музей, но никак не ожидала, что машина Марка покинет пределы третьего транспортного кольца и устремиться дальше за город.
— Чего ты так подозрительно смотришь на меня? — спросил и рассмеялся Хан.
— Прикопать меня собираешь, да?
— Ага, — кивнул он тут же, — в ближайшей лесопосадке.
Но мы все ехали и ехали, слушали музыку и говорили на отвлеченные темы, пока спустя полтора часа не свернули с основного шоссе на проселочную дорогу, петляющую меж высоких деревьев. Я успела лишь выхватить взглядом указатель с надписью «Экопарк «Медвежьи угодья». А еще через минут десять машина въехала за высокие ворота и остановилась перед резным административным корпусом.
— Ого, — прошептала я.
— Погоди восторгаться, ты еще всего остального не видела, — улыбнулся Хан, — пойдем, покажу.
И мы пошли, петляя между симпатичных домиков, пока не вышли к небольшому на вид озеру, на берегу которого нас уже ждала лодка.
— Мы на ней поплывем? — спросила я.
— Ага, — подмигнул мне Хан, а потом помог усесться внутрь, да сам составил мне компанию.
А дальше Марк, орудуя веслами, погнал наше судно по водоему. И мне только и стоило, что смотреть на него и сдерживать щенячий восторг, отмечая, какие сильные у него руки, с красивыми длинными пальцами и мощными запястьями.
— Значит не прикопать, а утопить? — спросила я, прикусив губу.
— Впечатлить, Тань, — серьезно ответил Марк, а я только и подумала, что дальше уже просто некуда.
Я и так вся им очарована.
— О, Господи, — прошептала я, когда мы вдруг вплыли в небольшую заводь и остановились.
— Нравится? — спросил Марк, а я только и смогла, что кивнуть, обалдело смотря на стаю белоснежных лебедей, скользящих по водной глади.
И у меня самой будто бы отрастали крылья.
Но… как?
А Хан будто бы мои мысли читал.
— В эту часть озера нельзя заплывать здешним туристам, место просматривается и охраняется с вышек. И все потому, что лебеди вернулись сюда впервые с середины прошлого века.
— О, какие же они красивые, Марк, но…Мы, наверное, их пугаем? — нахмурилась я.
— Скорее раздражаем, — хмыкнул Хан, — но я так хотел показать тебе эту красоту.
— Спасибо, — улыбнулась я ему и еще раз всмотрелась в прекрасных птиц.
Мы еще какое-то время молча наблюдали за пернатыми, а потом медленно поплыли обратно, каждый думая о своем. И эта тишина не напрягала, а скорее была до невозможности комфортной, теплой и родной.
— Голодная? — спросил Марк и я покачала головой, — Тогда может прогуляемся по лесу? Здесь очень красиво. Есть даже совсем дикие места.
— Я не против.
И, причалив, мы побрели по бесконечным плутающим тропинкам, встречая по пути вольер с орланом, загон с кучерявыми овечками, клетки с кроликами, курочками и индейками. А еще встретили по дороге три мухомора и еще парочку грибов непонятного вида.
Целовались на поваленном дереве.
Потом еще раз, но уже в подвешенном посреди леса гамаке.
Примерно на полчаса зависли, смотря как какой-то местный рабочий тягает рыбу из реки.
А потом случилась оказия. Мой живот заурчал, и я покраснела как маков цвет. Но Марк даже не смутился, обнял меня за плечи и с улыбкой произнес:
— Я и сам голодный как волк. А еще, тут варят отличный сидр. Хочешь попробовать?
— Хочу, — не задумываясь ответила я, — интересно, кому принадлежит это крутое место?
— Моему лучшему другу Данилу Шахову.
— Передавай ему мои респекты.
— Ага, щас! Мне еще ни одного респекта не перепало, а уже кому-то передавать. Перетопчется!
А я только рассмеялась и покачала головой.
Ну, а дальше был сытный ужин. Запеченная с яблоками утка, теплый салат с хрустящими баклажанами и местный сидр.
— Яблочный вкусный, — благосклонно кивнула я.
— Это ты еще облепиховый не пробовала. Да и грушевый хорош. Сейчас закажу.
— Наверное, мне уже хватит, — бормотала я, отхлебывая кисловато-сладкий напиток.
— Я только на пробу.
И да, я попробовала. Сначала в меня залетел один бокал, а затем второй и третий. И Тане стало так хорошо, а теплое вечернее солнышко разморило окончательно.
— Пора домой? — тихо спросила я.
— Мы можем остаться, если хочешь?
— Остаться? — потянула я, смакуя это слово со всех сторон.
— Да.
— Насовсем? —
