Подхожу к гигантской статуе бога Упуаута. Мужское тело со звериной головой словно наблюдает за мной с высоты третьего этажа. Задираю голову до хруста в шее.
Тревожное ощущение чужого взгляда заставляет меня обернуться. Внимательно разглядываю тени у дальней стены. Ни шороха, ни движения - показалось. Поворачиваюсь обратно.
И застываю, как эта статуя. У подножия, в паре шагов от меня, стоит огромный белый волк. Его глухое рычание далеко разносится по пустому залу, а светящиеся голубые глаза хищника смотрят прямо на меня.
Глава 12
Волк подходит ближе и обнюхивает, продолжая тихо рычать. Его оскал застывает прямо напротив моего лица. Я не шевелюсь, даже не дышу, но сила сама просыпается и окутывает сиянием. Животное фыркает, обходит вокруг, продолжая принюхиваться.
«Наконец-то додумался воззвать к своему богу» — взрывается мозг недовольным голосом такой силы, что тут же начинает звенеть в ушах. Ощущение такое, словно говорит сам храм, сотрясаясь мощными стенами.
Я хватаюсь за голову, зажимаю уши и сила уплотняется, отвечая на мое желание защититься. Волк склоняет голову на бок, внимательно наблюдая. Я черпаю и черпаю силу, слой за слоем нанося ее вокруг себя.
И вдруг понимаю, что это именно то, о чем говорила верховная жрица. Поток силы растет настолько, насколько мне нужно. И нет прошлого чувства, что я вот-вот захлебнусь, что не могу удержать.
— Ух ты! — восхищаюсь я невероятному ощущению.
«Будь осторожен, смертный».
Меня опять прибивает его голосом, будто прямо над ухом ударили в царь-колокол. Спину сгибает и я еле удерживаюсь на ногах.
«Человеческое тело слишком хрупкое. Наш дар может помочь, а может уничтожить. Боги не спасают людей, а лишь дают возможность стать достойным. Взывай к силе, что дают тебе боги. Но не призывай нас. В следующий раз я не буду сдерживаться».
Когда все стихает, я прихожу в себя стоящим на коленях. Руки упираются в каменный пол, шея болит, в голове гудит и в горле пересохло. Вот и поговорили.
В зале снова никого, кроме меня и исполинской статуи. Упрямо встаю на ноги, меня шатает, но слабость понемногу отступает. Знатно по мне проехалось божественным гласом. И это он сдерживался?
Может Покровскому дать идею сделать магические беруши? Меня хорошо проняло смыслом воззвания, теперь ясно откуда и как брать силу. Только не уверен, что опять не призову случайно бога.
Хочется выйти на свежий воздух, но мне тут торчать еще долго. В перерывах между обходами сижу, прислонившись к подножию, и пытаюсь впаять символ сокрытия в свою силу. Это как гоняться за ветром, но хоть отгоняет сон.
К утру чувство, что я что-то упускаю из виду, гложет так сильно, что про сон забываю окончательно. Вспоминаю слова верховной бабушки. Что она там говорила про воплощение в амулет?
Думая о том, как наносят символы на амулеты, автоматически начинаю рисовать его чистой силой, отделяя ее от себя по капле.
В итоге объемный светящий знак висит передо мной в воздухе. Я моргаю пару раз - нет, я его точно вижу, не в своей голове, а в реальности.
Да чтоб вас! Это и значит воплощение?
Притягиваю символ к себе и резко загоняю прямо в лоб, чтобы наверняка закрепить, так сказать, материал. Небольшое жжение и все. Ну вот нельзя было так и объяснить? Всю ночь голову ломал.
Такими темпами меня точно отправят на какой-нибудь потрошительный ритуал. Банальнейшие младенческие навыки осваиваю целые сутки. Надеюсь, это выполнение домашки заставит верховную научить меня хоть чему-то полезному.
***
— Белаторский, тема настолько скучная? — сарказмом в голосе жрицы можно бриться.
С трудом разлепляю глаза, голова трещит, тело ноет. Чуть не вырубился на уроке, отлично. Но во взгляде женщины вижу беспокойство. Неужели все же переживает за внучка?
Я даже не завтракал, чтобы не расслабляться от сытости. Но не помогает, организм требует только одного - придавить подушку.
Тема же не то чтобы неинтересная. Жрица рассказывает про битвы богов. Но, так как монстры из темных углов не кидаются и не летает мебель, меня чуть сморило.
В общем, выходит, что про победу сильнейшего можно говорить лишь тогда, когда силы неравны. А тут получилось иначе.
Побеждали то одни, то другие. Кого-то выкашивали целым пантеоном, кто-то объединял силы на пару битв, а потом снова усердно валил друг друга.
Но самое страшное случилось, когда сошлись верховные боги. От столкновения великих божественных сил случился первый прорыв хаоса и мириады демонов присоединились к заварушке.
Причем, до сих пор непонятно, то ли кто-то из богов сгоряча их призвал, то ли сами небеса треснули, не выдержав темперамента демиургов.
Сошлись на ничьей, пока вообще оставалось кому им поклоняться. Две сотни лет наводили порядок и сдерживали то дерьмо, что пришло в мир вместе с демонами. Ту же чуму, например, и прочие смертельные эпидемии.
Боги, выходит, сильно перестарались, пока мерялись, так как полностью закрыть прорывы не удалось. В общем, само мироздание слегка охренело и теперь плюется в пустыне мутантами на любой вкус и цвет.
Сложно представить, что за мясорубка тогда творилась. Но мне хватает и божественного «шепота», чтобы попытаться представить мощь этих сил. Сомученики так вообще внимают, благоговейно раскрыв рты.
Хотя и мне пары минут ночью было достаточно, чтобы пересмотреть отношение к местным язычникам. Иногда до меня быстро доходит. Да и сила теперь ощущается иначе. Приятнее.
Короче говоря, мне очень интересно. Где-то глубоко внутри. Половину лекции нахожусь в прострации, погружаясь в сумеречное состояние между сном и явью.
Не смотря на тревожные взгляды, жрица отпускает меня вместе с остальными. Мы выходим на улицу и, пока все бурно обсуждают планы на вечер, я дремлю, привалившись к машине Богдана.
Открываю глаза от прикосновения. И вижу вылупившегося на меня Истровского.
Он держит меня за плечо, но отсутствующий в этом мире взгляд говорит об очередном видении. Ох, надеюсь он видит в моем ближайшем будущем кроватку.
— Ну, чего там? — вяло спрашиваю. — Говори уж, меня не напугаешь. Демоны, пустыня, адское пекло, гигантские матрешки?
— Дочь императора, — выдает он и краснеет. - Ну ты, с ней...
Ясно, у парня из-за буйства гормонов даже дар только в одну сторону работает.
— Володя, брось. Сам же говорил, что такие твои, — машу рукой и закатываю глаза, — приходы, никогда не означают именно то, что показывают.
— Ничего себе! — с чего-то радуется Илена, нагло нас подслушивающая.
Тут же и все остальные заинтересованно подтягиваются.
