бы так не сказал… Надо же такое завернуть — хорошее безумство!
Ярославский подался к нему всем корпусом:
— А вспомни Горького: «Безумству храбрых поем мы славу! Безумство храбрых — вот мудрость жизни!» Это и есть хорошее безумство!
«Любит Володька блеснуть эрудицией не только на политподготовке, но и в простой беседе с товарищами, — невольно улыбнулся Тимур и увидел за дальним столом, где разложены подшивки газет, командира эскадрильи. — И когда он вошел?»
А майор Коробко только делал вид, что читает; сам же с интересом прислушивался и думал, поглядывая поверх развернутой газеты на курсантов из группы Коршунова и других: «Странное дело, хлопцы как хлопцы — почти не отличишь друг от друга, и все же коршуновцев что-то заметно выделяет из общей среды. Вот и сегодня сумели затеять нужный разговор. А то иные в свободное время только и переливают из, пустого в порожнее… А эти — о смелости и храбрости. Толковые ребята».
Олег тоже разглядел комэска и неожиданно для всех спросил:
— Товарищ майор, разрешите обратиться?.. Вы все слышали. Кто же из нас прав?
В ленкомнате наступила тишина. Лишь мелкий дождь постукивал в оконные стекла. Коробко медленно свернул газету, встал и ближе подошел к тесной кучке курсантов.
— О смелости и храбрости? Думаю, курсант Ярославский очень все толково объяснил, — начал он негромко, словно прислушиваясь к собственному голосу. — Скажу лучше о другом. Только что от начальника школы я. Поставлена задача: недавние новички, то есть вы, должны в ближайшее время, а точнее, еще в этом году полностью выполнить программу по освоению техники пилотирования самолета У-2, чтобы после нового года сразу же приступить к изучению более сложной машины — УТ-2. А это, как понимаете, уже ближайшие подступы к основному боевому самолету — истребителю И-16. — Смешливо пощурил глаза. — А этот истребитель не на словах, а на деле потребует от всех вас и смелости и храбрости.
Оживились, радостно загалдели. Коробко же посмотрел на закрытый патефон.
— У вас тут песня хорошая звучала — шел мимо, заглянул, но опоздал.
— А мы ее еще прокрутим! — вскочил Олег. — Степан, открывай музыкальную шкатулку. Тимур, подержи «Брызги» и давай твоего «Орленка»!
Задушевная песня снова заполнила ленкомнату, пробиваясь сквозь приоткрытую дверь, в которую уже тихо входили другие курсанты эскадрильи…
3
И все же небо Качи почти всегда безоблачно. Даже зимой, когда полеты предельно ограничены, выпадают исключительно ясные дни. Вот почему почти во все времена года именно в Качу тянутся с авиационных заводов конструкторы с летчиками-испытателями экзаменовать новые модели боевых самолетов.
В школе давно уже поговаривали о новом сверхскоростном истребителе — «миге», и курсанты, зная, что один из конструкторов этого самолета Артем Иванович Микоян — родной дядя Степана, нередко выспрашивали у него: скоро ли «миг» пригонят на Качу и покажут им это новое чудо авиационной техники? Степан скромно отмалчивался, пожимая плечами: откуда, мол, мне знать… Но однажды поздним вечером, перед отбоем, он загадочно поманил Тимура пальцем:
— Выйдем.
— Только ж с вечерней прогулки вернулись!
— Не хочешь — пожалеешь, — сказал Степан и направился к выходу.
Степан попусту ничего не предлагал — это Тимур знал и, набросив шинель, вышел следом.
Над авиагородком помигивали звезды. Они были такие крупные и близкие, что хотелось дотянуться и потрогать небесный ковш за ручку.
— Ночка какова, а? Как на Кавказе!
По темному небу, возникнув где-то в Севастополе, медленно прополз серебристый луч прожектора.
— За этим и звал?
— Нет. Завтра утром, до подъема, я приглашаю тебя на главный аэродром…
Тимур повел плечами, поудобнее натянул шинель и подумал: «А он таки не зря вызвал, что-то такое намечается важное, но тянет, интригует… Ну-ну, Степка, давай, поговори еще и о звездах, я терпеливый, подожду».
— Точная информация: завтра ни свет ни заря к нам на Качу пригоняют «миг». Правда, по-настоящему испытывать его будут позже, но завтра же на нем кое-кто полетает. И знаешь кто?
— Да не тяни же!
— Супрун! Он приехал в Крым на встречу со своими избирателями как кандидат в депутаты Верховного Совета. Пойдешь?
— Спрашиваешь…
… Только что солнце выглянуло из-за дальних гор и сизоватый ковыль заиграл пунцовыми тонами, а на главном школьном аэродроме — задолго до подъема — уже собрались командиры, инструкторы, техники; прибежали сюда и Тимур со Степаном. Всем было любопытно взглянуть на новую машину, как уже о ней поговаривали, почти из области фантастики. Кто-то из присутствующих шутя заметил, что даже в названии самолета есть что-то от скорости:
— Взлетит, миг — и скрылся из поля зрения!
Тимур и Степан прислушивались к говорку летчиков, поглядывая то в небо, то на Супруна. Он заметил их и подозвал к себе.
— Не терпится? — Взглянул на ручные часы: — Уже скоро.
Вокруг него теснились школьное начальство и незнакомые штатские люди. Один из них вдруг вскинул руку: «Летит!»
В густой синеве отчетливо вырисовывалась серебристо-алая стрелка, потрясая качинское небо каким-то необычно могучим раскатом протяжного грома.
Сделав несколько кругов над аэродромом, самолет устремился на посадочный знак, снижаясь, заметно сбавил скорость, точно коснулся земли у белого полотнища и плавно-плавно покатил к ограничительным флажкам — изящный, предельно обтекаемый, горящий в лучах утреннего солнца. Тимур восхищенно прошептал:
— Степка, вот это действительно, как ты любишь говорить, сила!
— Сила! — согласился тот, влюбленно поглядывая на детище Артема Ивановича.
— Признайся, — продолжал шептать Тимур, — ты как-то мне говорил, что будешь потом учиться на авиаконструктора. Дядя посоветовал?
— Нет. Просто я сам так решил. И летать буду и конструировать.
«А ведь это же здорово — чтоб летать и конструировать вот такие же быстролеты!» — думал Тимур.
Привел и посадил новую машину заводской летчик-испытатель. Супрун, прищурив один глаз, оценивающе кивнул: нормально, мол. И неожиданно повернулся к курсантам:
— Как, ребятки, скоро пересядете на такую машину?
Тимур глянул на Степана и не без задора ответил:
— А мы хоть сейчас, только позвольте сесть и в приборах разобраться.
Окружившие их засмеялись.
— О-о! — протянул Супрун и стал серьезен. — А на каком самолете вы уже летаете?
— Самостоятельно летаем, — уклончиво ответил Тимур.
— Только-только закончили программу на У-2, — признался Степан.
— Так. Значит, рулежку еще не проходили. Запомните, ребятки, чтобы удержать этого быстроходного красавца от разворота на разбеге, надо умеючи работать ногами. Умеючи!
— Научимся! — поддержал Тимура Степан.
Супрун снял фуражку и принял от подошедшего техника шлем.
— Узнаю орлят Качи! — тепло улыбнулся он. — Не теряются. То, что у вас есть такая уверенность, — это хорошо. Даже замечательно. — И стал застегивать шлем. Быстро справившись с этим попутным делом, подмигнул курсантам совсем
