тем, как потратить последний серый трилистник нужно попытаться найти новые, чтобы был запас. Эта идея показалась Маше весьма здравой, и она решила ей последовать.
«Пожалуй, на сегодня экспериментов достаточно, — сказала сама себе девочка. — Я лишилась одного листика, зато сохранила другой. И хотя объект–кролик в результате наблюдений повёл себя по–свински, то есть просто заснул, не предоставив возможности расспросить его об ощущениях, будем полагать, что всё–таки что–то с кроликом должно было произойти, так что нужно продолжить наблюдение, и попытаться отыскать новые серые листики».
Глава 23. В которой Маша отправляется за покупками.
Маша вернулась домой, убрала блокнот с листиками в тумбочку и села почитать книжку. (Как вы помните, у бабушки книг не осталось, перечитав их по нескольку раз, она просто перетопила их в печке. Не будем осуждать её за это, ведь когда требуется что–то на растопку, то каждый делает свой выбор. Маша привезла свою книгу, но не простую, а электронную. В этом маленьком устройстве у неё хранилось всё, что задали читать на лето, и ещё много чего из того, что она просто хотела почитать, книг сто. Представляете, сколько бы это весило, решись Маша везти их собой в деревню в бумажном виде? Да и вряд ли бы она всё это смогла дотащить. А так и бабушка не перетопит, и неинтересные можно тут же удалить, не жалея, что выбрасываешь бумажный экземпляр. Она где–то читала, что в мире ежегодно вырубается более 15 миллиардов деревьев. Например, растет себе сосна триста лет, а тут её вжик за пять минут и на газету. Маша очень трепетно относилась к книгам, считая, что бумажные книги можно покупать только большого формата и с хорошими иллюстрациями, а без них очень жалко рубить для этого растущие много лет деревья, если можно сделать книгу электронной. Главное только, чтобы экран не портил глаза.)
Маша зачиталась, пока не проснулась бабушка.
— Машенька, — попросила бабушка, — сегодня автолавка должна была приехать. Она обычно на площади останавливается, в центре деревни. Ты, наверное, там уже побывала? Сходи, пожалуйста, за хлебом, купи две буханки и мармелада коробочку.
— Конечно, бабушка, — согласилась Маша, — и всё, больше ничего не нужно?
— Да, ещё мыла два куска возьми. Остальное пока всё есть. А чего нет — кого–нибудь попрошу — из Масловки привезут. Возьми деньги.
— Не, бабушка, не нужно, — отказалась Маша, — у меня есть, мне мама с собой дала, — взяла свою сумочку и выскочила за дверь.
Девочка вышла на улицу и отправилась к площади, на которой в прошлый раз ребята играли в пекаря. Не успела она дойти до дома дяди Сени, как из кустов на дорогу вышел её старый знакомый — большой рыжий кот. Он уселся прямо посреди дороги, и Маше пришлось остановиться.
Девочка любила всякую живность. Дома родители не разрешали держать животных, как она ни просила их каждый год завести собачку. Папа отнекивался, утверждая, что он ни за что не будет гулять с собакой, а этим всё как раз быстро и закончится, а мама — что не будет постоянно убирать шерсть с ковра, мыть собаке лапы, спасать мебель от зубов, терпеть лай, готовить еду и ещё много чего. В общем, сплошная меркантильность у этих родителей. (Это когда слишком много расчётливости и слишком мало эмоциональности.) Все дети всегда хотят собаку, ну почти все, и родители, по идее, должны входить в их положение, но увы — далеко не всех она появляется.
— Здравствуй, мой хороший, — Маша присела на корточки перед котом. — Чем бы тебя угостить? Голодный, наверное?
Кот очень дружелюбно смотрел на Машу и явно не собирался никуда уходить. Похоже, что предложение подкрепиться ему пришлось явно по душе.
— Пойдём со мной к автолавке, — предложила девочка, — я тебе там что–нибудь куплю. Или здесь подожди, если людей боишься, ты тушенку будешь?
По молчаливой морде кота Маша поняла, что он будет всё.
— Ну тогда жди здесь, — велела девочка, — я скоро вернусь, — и отправилась дальше.
Кот улегся под кустом и стал ждать, а Маша шла и размышляла о том, что еще коту лучше будет купить. Кошачий корм в деревню явно не привезут, тут таким котов не кормят, тут коты сами питаются, что добудут, да иногда может хозяин молока нальёт. А этот явно домашний, его бросил кто–то, ему трудно жить на улице, и мышей есть непривычно. Можно купить ему чего–нибудь мясного, мясные консервы, например. А хорошая идея с тушёнкой! Папа рассказывал, что когда они в молодости в походы ходили, то всегда её с собой брали. (Для тех, кто не знает, тушёнка — это тушёное мясо в жестяных консервных банках, главный атрибут любого туриста.) А мама рассказывала, что когда тушишь мясо, то испаряется две пятых его веса. Представляете? Вы в магазине покупаете вместе с мясом воду! И вода эта, которая в мясе, продаётся по той же цене мяса. Вот это коммерция! Нет, чтобы стоимость мяса сразу уменьшать на сорок процентов за счет бесплатной воды.
В размышлениях о тушёнке Маша дошла до деревенской площади. Там уже стоял фургон автолавки, один борт был поднят как навес и под ним перед остеклённой витриной образовалась маленькая очередь из пяти человек. Первой в очереди стояла средних лет тётя в цветастом платье с весьма внушительной талией, на ногах у неё были белые туфли, с которыми гармонировали выкрашенные в такой же цвет и завитые волосы. Она о чём–то спорила с продавцом. За ней стояли две бабушки, потом какой–то невзрачный мужичок, а последним в очереди Маша узнала Глеба.
Глеб тоже узнал Машу, они поздоровались друг с другом.
— Не знаешь, — спросила Маша, — а тут могут продавать тушёнку?
— Не знаю, — ответил Глеб. А ты пойди, посмотри на витрине.
Маша так и поступила, она подошла к витрине и попыталась рассмотреть, что привезли на продажу. Тётя в цветастом платье видно уже всё купила, но почему–то не отходила от прилавка и продолжала расспрашивать продавца во сколько у них в посёлке завтра будут танцы, и пойдёт ли он на них.
Половину витрины Маша разглядела хорошо, хлеб был, и это радовало. Но вторую половину полностью перекрывали широкие формы тёти в цветастом платье. Маша хотела спросить продавца, но он был как–то уж слишком увлечён обслуживанием покупателя, да и остальная
