Ярус за ярусом Лиассин спускался все ниже. Воздух здесь был спертым и затхлым. То и дело влево и вправо отходили проходы, но в них он не заглядывал. Любопытство не числилось среди его пороков. Магу было плевать, куда они ведут и что в себе таят — цель его находилась не там.
Изредка мимо него проносились стайки летучих мышей, до слуха доносился противный скрежет каменных крыс. Эти существа имели огромные выступающие из пасти клыки и такие же длинные устрашающие когти, с помощью которых они легко прокладывали себе новые тоннели и норы, изрыв все нижние шахты и превратив их в подобие головки сыра. И поскольку эти громадные грызуны никогда не видели свет, глаза их все выпучивались и выпучивались оттого, что они силились видеть во мраке, становились бесцветными и плоскими как плошки.
Странные создания водились в самых нижних ярусах Лориэля, жили здесь твари и более опасные, чем каменные крысы.
Но вот узкие каменные своды сменились просторной пещерой, в глаза ударили тусклые блики подземного озера, раздались мерные звуки срывающихся с высокого потолка капель.
Внезапно Лиассин почувствовал леденящий кровь ужас и моментально установил защитный барьер. Он ничуть не боялся обитающего здесь существа, но как гласит народная мудрость — береженого бог бережет.
— Со мной это не пройдет, ты же знаешь, — еле слышно произнес маг, вступая под своды просторной пещеры. Его губы дрогнули в легкой улыбке. — Зачем расточать энергию зазря?
— Попытка — не пытка, — черный как сама темнота, Коготь распахнул один глаз, и его вертикальный зрачок хищно уставился на чародея. — Как видишь, я сегодня не в духе.
Послышалось негромкое шуршание, подобное шороху листьев, тронутых первым дыханием бури, и звонкий всплеск. Находясь на скалистом островке, дракон загребал хвостом воду, находя в этом какое-то непонятное чародею удовольствие.
— И что же испортило настроение «могучего» Когтя? — маг откровенно насмехался.
Дракон недовольно зарычал и выпустил из ноздрей зловонный дым.
— Маарлоки на вкус еще противнее карликов, живущих в этой дыре, — дракон снова ударил хвостом по воде, надеясь, что брызги все-таки достанут наглого мальчишку. Но защитный барьер Лиассина не пропустил сквозь себя ни капли. — Сколько еще мне придется питаться Тьма знает чем и прятаться в этой затхлой пещере, словно каменной крысе?!
— Столько, сколько захочет этого Повелитель Ночи, — в глубине души Лиассин восхищался мертвым чародеем.
К сожалению, история не сохранила настоящего имени Архимага. Мало кто из смертных поднимался на ту ступень, на которую, будучи еще живым, поднялся Повелитель Ночи. Но, как известно, кто рожден на земле, должен снова стать землей — вечный закон мироздания, и ничего с этим не поделаешь.
— Не забывай, кто твой хозяин! Как он скажет — так и будет!
Коготь нервно зашевелился. Ему совсем не по душе пришелся жесткий тон чародея. Сейчас Лиассин указывал ему место, и это отнюдь не понравилось гордому дракону.
— Повелитель желает знать, как продвигаются переговоры? — Когтю стало интересно, что на это ответит зазнавшийся мальчишка. В глубине своей драконьей сути он ликовал, прекрасно зная, что наступил на больную мозоль черного мага.
— В процессе, — процедил сквозь зубы Лиассин. — Но есть одна ходячая проблема, которая вечно вставляет палки в колеса и мешает исполнению намеченного плана…
— Яд, инсценировка болезни или же самоубийства — столько способов, а ты сомневаешься, — дракон презрительно сощурил глаза. Как же он ненавидел всех этих магов! Их осторожность его просто раздражала.
— Арен — важная фигура в Лориэле. Он не только военачальник, но и, можно сказать, герой, — Лиассин брезгливо фыркнул. — Гномы не глупы. Может подняться восстание. Здесь надо действовать тонко и аккуратно, продумывая каждый ход. Эосин прислушивается к моим словам, и только поэтому подземный народ все еще не присоединился к сопротивляющейся империи. Немного терпения, и мне удастся склонить его на нашу сторону, а вместе с ним и весь Лориэль.
— А не случилось ли так, Лиассин, что ты переметнулся на сторону этих жалких и трусливых карликов? — ехидно произнес дракон. — О, это было бы замечательно! Я бы не отказался лицезреть твои внутренности после того, как ты испытаешь весь гнев Повелителя Ночи.
— Не неси чушь, глупая ящерица! — злобно прошипел Лиассин.
Слова дракона вывели его из равновесия. И было от чего — Архимаг не прощал предательства, и те, на кого донесли, всегда попадали в подземные казематы его башни. Трудящиеся там злобные малефики прекрасно знали свое ремесло и умели развязывать языки даже тем, кто был обвинен ложно. Вот так и получалось, что из пыточных камер Повелителя Ночи не вернулся еще никто.
Коготь мог стерпеть многое, но слова «глупая ящерица» основательно его взбесили. Из чудовищной пасти дракона вырвалось пламя и разбилось о защитный барьер чародея.
По лицу Лиассина скользнула легкая улыбка. Впрочем, она быстро погасла.
Барьер стремительно таял, по нему пробегали длинные огненные змейки. Рушилось его заклинание, рождая внутри глухую ноющую боль. С головы до ног обдало жаром пламени, горло першило, затруднилось дыхание.
— Угомонись, — прохрипел Лиассин, тщетно вливая все свои Силы в разрушающийся барьер.
Но объятый гневом дракон как будто лишился рассудка, решив раз и навсегда уничтожить ненавистного мага.
Лиассин не мог построить новое заклинание и дать должный отпор. Тогда ему пришлось бы ослабить барьер, а это станет верной гибелью.
Сколько он так продержится? Минуту? Две? В конечном итоге, его Сила полностью иссякнет, и тогда ему уже точно не избежать смертоносного пламени. Значит, Лиассину придется рисковать. Так, по крайней мере, у мага есть какие-то шансы выжить.
Резко отпустив барьер, он взмахнул посохом и выкрикнул слова заклинания. В ту же секунду барьер лопнул как мыльный пузырь. Уголком зрения чародей видел, как вспыхнули рукава его черной мантии, как кисти покрылись чудовищными волдырями. Почувствовал нестерпимую боль, распространяющуюся по правой стороне лица.
Но заклинание работало исправно.
Земля просела под ногами колдуна, словно чья-то громадная грудь выдохнула воздух из легких. По сводам пещеры прошли судороги. Огромные булыжники шевелились и лопались, превращаясь в надежную стену между Лиассином и опьяневшим от ненависти Разящим Когтем.
Медленно. Слишком медленно.
Черный маг закашлялся. По его лицу градом струились слезы, но он их не замечал, творя свою волшбу.
Камни под действием его заклинания выстроились отвесной стеной, отрезая Лиассина от огненной атаки дракона. Теперь он был в безопасности. Невыносимая боль терзала его тело. Чародей рухнул на колени, невидящим взором смотря на обожженные почти до самых костей руки. Его мантия превратилась в обгоревшие лохмотья, едва прикрывающие наготу. Легкие тоже пострадали, и каждый новый вздох давался с явным трудом. Но теперь Лиассин с ужасом взирал на одеревеневшие, словно чужие кисти и задавался вопросом: сможет ли он и дальше творить заклинания? Ведь в магии важны не только слова, но и жесты.
