Растирает дотла.
Но из пепла, на россыпях,
Вырастают цветы.
Может лёд в сердце тронется,
Силы дав для души.
Может снова — полюбится,
И туманы стряхнёт,
Сердце верить научится,
И душа оживёт.
Частица света.
Зачерпни меня краешком неба,
До волнующей, ласковой мысли.
Мы зависли, как тексты из песен,
Как двойные и спорные смыслы.
Что останется? Память и слёзы.
Иногда, на осеннюю слякоть.
Я не помню, было ли больно,
Когда мы обнялись и расстались…
Но я знаю, как тесно в печали,
Сердце рвётся к весне с соловьями,
Но поэту доступна лишь осень,
И стихи, что тебе не читала.
Ты уйдёшь, но ведь я не узнаю.
Я почувствую, вскрикну и стихну.
Как же страшно жить в тёмной клетке,
Где частичку света не видно.
Летать…
Летать…
Иногда так хочется!
Только наоборот…
Плакало одиночество,
зная про твой уход…
Тихая, словно музыка,
Пела в ответ — земля…
— Разве так можно мучиться,
и уходить, любя?
Крылья, они же — белые…
Их не испачкает снег…
Смелая птица, смелая!
Летать или умереть!
Спасения молю…
Друг мой, мне больно, очень больно.
Душа болит и прячется во тьму углов.
Как загнанный зверёк в болоте тонет,
На помощь не зовя. Он знает, что умрёт.
И знает, что слеза моя тебя уже не тронет,
Как шелест листьев на моих губах.
Испить всё горе из моих ладоней
Дано лишь осени, да рваным серым тучам,
Да векам на моих очах.
Друг мой, мне больно, очень больно.
И чёрный человек на пиршестве чужих смертей
Сегодня приходил к двери моей.
И нету сил прогнать лихого вора.
Я честь свою отдам взамен позора.
Молясь, я на алтарь кладу.
И у тебя, мой друг — спасения молю.
Маленькая смерть
Маленькая смерть.
На секунду.
До вечности.
До того, как всплакнёт о тебе человечество.
До того, как остынет река твоих вен.
До того, как ты сердце отдашь им взамен.
За пятак, просто так.
Чтобы где-то сказали, что умер чудак.
Что поэт утонул в своих грустных стихах.
Что художник себя потерял в небесах.
Эту смерть, лишь на миг, ты оставишь гореть.
От себя, от души, часть, что выше планет.
Что сильнее, чем эхо в великих горах.
Что красива, как птица, паря в небесах.
Птица
Уже несколько дней, надо мной,
Пролетает огромная птица.
Улыбаясь засушенным ртом,
Кину я на порог, чечевицу.
И приняв те пустые дары,
Может птица меня покатает?
И у краешка этой Земли,
Помолясь, в одночасье оставит?
Я надену льняной сарафан,
Что плела так украдкой, ночами.
Косы длинные в скромном узле.
И букетик ромашек, к гаданью.
Я теперь расскажу от души,
Всё, что мне загадали созвездья.
Слово тихое — словно усни,
Лишь звенит колокольчик у сердца.
Странная комната
Я в комнате странной, давно…
И сел телефон, батарейка в часах…
И стены источены в метках-штрихах,
Когда я считала свой страх.
И дверь замурована, и не дано,
Мне выбраться в мир по верёвке в окно.
И нет здесь окна, лишь решётка и свет,
Что где-то горит, но источника нет.
Здесь мог оказаться любой, но не я.
Но тень на полу? Она точно моя.
Я тысячу раз так мечтала уйти,
Но тень мне сказала — Прими и прости!
Я улыбнусь печально
Я улыбнусь печально… Незаметно.
Поймёте только Вы! Увы!
И мир, покатится по веткам,
Как лист осенний в бездну суеты.
И время, растворив в сосудах,
Пустых желаний и туманных грёз,
Вы не поймёте, что со мною стало.
Приняв улыбку — не заметив слёз.
Казалось, словно вечность ускользала,
Сквозь пальцы, как холодная вода…
Искала! Да! Опять искала!
Но вдохновенья больше не нашла!
И честь моя, что обещала миру,
Бороться, биться, не щадя себя.
Ушла! И воля с ней и сила,
И часть души, что больше не жива.
И стала я хрупка, прозрачна и беззвучна.
Теперь — любой мне нанесёт удар.
И всё, что я могу, Вам тихо улыбнуться!
И это будет мой последний дар!
Я от вас непременно уйду!
Я от вас непременно уйду…
Приготовлю обед, перемою посуду.
В узелок соберу кое-что…
Только брать то, наверно, не буду.
Годы шли, я от вас уходила весной,
По проталинам, путав следы.
Годы шли, я от вас
