— А пока мы были на Земле, почему вы не забрали её? — предчувствуя ответ, всё-таки спросила я.
— Пока ты не попала в этот мир, твоя магия не раскрылась. А встретившись с отцом, ты раскрыла в себе родовую магию, потянув ниточку связи к нему, так как мне и надо было, — усмехнулся мужчина.
— Ну да, это все объясняет, — съязвила я.
— Только не говори Иля, что ты не поняла кто твой отец, — некультурно открыв рот, спросил министр магии.
— Нет, мама ничего не сказала, — подала плечами и уловила мимолётное движение позади отчима.
— Так и думал, он дурак и не узнает никогда, как его жена и я провернули все, — усмехнулся Климентий Карсович.
— Мне казалось, что вы любите маму, — с грустью сказала я.
Мне действительно казалось, что у них идеальная любовь. Они на Земле боготворили друг друга и я мечтала, что когда-нибудь и у меня будет такая нежная любовь. Как я оказывается ошибалась.
— Вечно лезешь куда не просят! — процедил сквозь зубы отчим. — Сейчас мы покончим с этим раз и навсегда!
— Отойди от моей дочери! — вышел из тени его величество король Иварус Аарон Орфейский.
— Признал все-таки, — усмехнулся Климентий Карсович.
Я медленно стала погружаться во тьму, понимая, что он отдал команду Шквалу и я сейчас смотрю тому в глаза.
«Мне нужна магия источника, — рычал он, а я никак не могла прийти в себя. — Вся, без остатка! Мне обещали!»
О чем он говорит, и почему я не могу ему сопротивляться?
«Впусти меня!» — тихим вкрадчивым голосом, словно ввинчиваясь в мое сознание, говорил Шквал.
— Ага, сейчас, — едва разлепляя губы, проговорила я.
«Впусти, впусти, впусти, впусти», — шептал он.
«Ну? — представила себя сидящей в кресле, и наконец-то получилось открыть глаза посмотреть на чудовище которое пытается проникнуть в моё сознание. — Что хотел?»
«Дерр-р-рзкая!» — рыкнул Шквал.
«Как твое имя? И что ты хотел?» — сложив руки на груди, спросила я.
«Имя?» — фамильяр смотрел на меня непонимающим взглядом, пропустив мимо ушей второй вопрос.
«Имя — это то, что дают после рождения каждому живому существу», — стала рассказывать непонятливый ему животному.
«У меня нет имени, — обескуражено смотрел на меня. — Фамильярам оно не положено!»
«Как это? Не может такого быть! У моего фамильяра есть имя, и он его должен был сказать, только своему хозяину, после привязки, или вместо. Я этот момент не поняла», — пожала плечами внимательно наблюдая за Шквалом.
«Нет у меня имени! И перестань заговаривать мне зубы!» — начал злиться ещё больше он.
«Я и не собиралась. Но как то же я должна обращаться к тому, кто высосет моё сознание и оставит меня овощем», — не отрывая взгляда, я следила за каждым движением Шквала.
«Я не высасываю сознание, только магию и при определенном ритуале передаю её хозяину!» — ещё больше припадая на передние лапы, прорычал он.
У меня получилось вывести из себя фамильяра, чего я и добивалась.
«Как же так! — воскликнула я и всплеснула руками. — Ты же как-то общаешься своим хозяином? Как он зовет тебя?»
«Пер-р-р-р-р-р-рестань!» — готовясь к прыжку, это было видно невооруженным взглядом, зарычал Шквал.
«У тебя что, нет имени?» — не унималась я.
«Замолчи, или я тебя точно высушу досуха!» — зарычал Шквал.
«Бедный, как так можно, у каждого фамильяра должно быть имя и привязка со своим хозяином», — покачала я головой, не разрывая зрительного контакта.
«Я знаю про имя! Хватит уже разговаривать!» — Шквал переступал лапы на лапу, и у него капала слюна из пасти.
Внезапно я увидела вокруг него переливающиеся кокон. Он был весь словно в дырах. Разноцветные всполохи перемешались с черными воронками. Из каждой такой воронки ко мне тянулась черное щупальце. Они стелились по полу и, словно змеи, ползли в мою сторону, к ноге. От такого зрелища меня передернуло: с детства не люблю хладнокровных.
«Ты говоришь, что не будешь выпивать меня, а как же те жгуты, которой ползут в мою сторону?» — сглатывая противный ком в горле, спросила я.
«Зии только высосут твою магию», — рыкнул Шквал.
«Они мне совершенно не нравятся, а магия моя нравится, так что давай с тобой договариваться», — скороговоркой произнесла я.
«Мне это надоело! — двинулся в мою сторону фамильяр. — Сколько можно, заговаривай мне зубы?»
«Ты пойми, мне очень импонирует то, что ты хочешь выпить мою магию, но я-то этого не хочу!» — постаралась говорить твердым голосом.
«Мне приказано это сделать, я не могу ослушаться», — виновато произнес Шквал.
«И что сделать можно?» — я как могла, оттягивала время.
Мне казалось, что Клементин может помочь только как? Вернее, когда это произойдет? Ведь я не могу вечно заговаривать зубы фамильяру. Он и так уже начал нервничать.
Сколько я еще могу потянуть времени? Еще пара вопросов, и Шквал все-таки нападет. А я только начала привыкать к своей магии, и так не хочется с ней расставаться.
«Ну что, приступим?» — оскалился фамильяр и сделал ко мне один шаг.
Змейки все строились по полу и подбирались ближе ко мне. стало так холодно, что я передернула плечами.
«Клим, миленький, сделай что — нибудь!» — взмолилась я.
«Он тебя не услышит, я заблокировал ваши потоки», — делая еще один небольшой шаг в мою сторону, сказал Шквал.
Как только одна из змей приблизилась ко мне достаточно близко, я почувствовала холод, пробирающийся по позвоночнику. Она, открыв пасть, впилась в мою ауру. Теперь ее я могла видеть практически не вооруженным взглядом и не напрягая зрение.
Постаралась мысленно сбросить с себя эту гадость. и у меня, как не странно получилось, змея отлетела на несколько сантиметров. С шипением остальные змейки бросились на меня. Зажмурить глаза не получалось, но я постаралась закрыться. И у меня это получилось: змеи отскакивали, не добираясь до моих ног.
«Как у тебя получилось закрыться?» — взревел Шквал.
«Не знаю, — вздернув подбородок, сказала я. — Если честно, мне порядком надоело, что каждый используют меня в темную».
«Как это — в темную?» — заинтересовался фамильяр.
«Также, как тебя! Вот смотри: имени тебе не дали, используют как хотят, приказывают!» — стала я перечислять.
«И что ты хочешь этим сказать?» — внимательно наблюдает за своими змеями, спросил Шквал.
«Что у тебя нет привязки к нему, — я скосила глаза на отчима, — и ты можешь не подчиняться».
«Я не могу не подчиняться», — кажется, с долей иронии в сказал фамильяр.
