она чувствовала себя такой уязвимой. Он вглядывался в ее лицо, словно запоминая его. Обхватив рукой подбородок Бьянки, он поцеловал ее сначала нежно, а потом страстно.
Наконец он перевернулся на спину, и она оказалась верхом на нем. Упираясь коленями в матрас, она выгнулась от удовольствия, когда его ладони скользнули по ее спине, бедрам и ягодицам.
— Теперь возьми у меня все, что хочешь, — покорно произнес Эверетт.
У нее заныло сердце. Эверетт должен знать, чего она хочет больше всего. Но когда он принялся ласкать ее груди своими широкими ладонями, проводить большими пальцами по ее соскам, не сводя взгляда с ее лица, словно Бьянка была самой прекрасной женщиной на свете, она подумала: сейчас он отдает ей все, что только может дать.
Бьянка дрожала от желания. Больше всего ей хотелось утонуть в чувственном океане страсти вместе с Эвереттом. Она лелеяла его прикосновения, забывшись от блаженства и затаив дыхание. Потом она ласкала его мускулистую грудь, наслаждаясь выпуклыми мускулами. Она сделала все возможное, чтобы они оба получили удовольствие. Она поглаживала его тело и облизывала соски, а он прерывисто дышал.
Она ласкала себя, двигаясь и наблюдая прищуренными глазами, как его щеки покраснели, а губы сжались от напряжения. Он удовлетворенно простонал и схватил ее руками за бедра, чтобы она двигалась быстрее. Бьянка наклонилась и неторопливо поцеловала его, доводя до исступления.
Она ощущала его сердцебиение, ее соски касались волосков на его груди, а тело содрогалось от напряжения.
— Я не сломаюсь, пока не сломаешься ты, — сказала она.
— Черт тебя побери, Бьянка! — Он обнял ее и вздрогнул, постанывая и прерывисто дыша.
Ей показалось, что взорвалось солнце, и она забылась от раскаленного добела экстаза.
Бьянка сводила Эверетта с ума чувственными уловками все последующие дни. Он становился свежее, уязвимее и отзывчивее к каждому ее взгляду, улыбке, поцелую и прикосновению.
Он не понимал, как убедил себя, что может заниматься с ней сексом и не чувствовать ее любви — этого нежного, настойчивого дуновения страсти, которая делала его мягче. Он был уверен, что Бьянка в конце концов сломает его, но ему было все равно. После расставания с ней у него останутся ни с чем не сравнимые, драгоценные воспоминания.
Он запоминал каждое мгновение, пока они занимались любовью и разговаривали, купались, ловили рыбу и надевали баллоны для подводного плавания. Ему нравилось погружаться в голубое, безмолвное, вечное море, где разноцветные рыбки не могли сравниться с грациозной Бьянкой, которая восторженно смотрела на него из-под маски. Потом они отдыхали, читали, ели и наслаждались легкими ласками и поддразниваниями, а после этого отправлялись в кровать, чтобы снова заниматься любовью.
Эверетт понимал, что они начали новую игру, которая была такой же лживой, как и прежние. Они притворялись, что у них впереди целая жизнь, и они говорили обо всем, кроме этого. Время остановилось, когда они вернулись в Ки-Ларго.
Они расслабились после любовного забытья, потягивая вино на закате.
— Извините за вторжение, — тихо сказала Шейла, подливая им вина, — но ваш адвокат просит вас перезвонить ему как можно скорее.
— Я получила от него несколько сообщений, — призналась Бьянка и наморщила нос, глядя на Эверетта. Она прижималась к нему рукой и бедром. — Ты не возражаешь?
Эверетт возражал, но ответил:
— Он не стал бы просить тебя прервать ужин, если бы это не было важно.
Она набрала телефонный номер и включила громкую связь, чтобы Эверетт мог слышать.
— Моррис и Аккерли согласились на переговоры, — произнес ее адвокат. — Они заплатят штраф и получат условный срок на пять лет. Не будет никакого судебного разбирательства и дальнейшего обвинения. Вам придется дать показания комитету конгресса, но это надо сделать только через несколько месяцев. Все кончилось.
— Кончилось, — с недоверием повторила Бьянка.
Эверетт знал, что конец близок, но не предполагал, что все произойдет так быстро. И что у него будет так тоскливо на душе.
— Вы приедете в Нью-Йорк, как планировали? — спросил адвокат. — Я сообщу вам все подробности.
— Спасибо. Да, мы плывем обратно в Майами, где переночуем, а утром прилетим в Нью-Йорк. — Эверетт взял телефон из безвольных пальцев Бьянки и отключил телефон.
— Их следовало арестовать, — сказала она с беспомощным гневом. — Я прошла через все это, чтобы они откупились и взялись за старое через несколько лет? Это нечестно.
— Нечестно, — отозвался Эверетт и тут же отмахнулся от бурлящих эмоций и переключился на практические вопросы. — Меня беспокоит, что они могут тебе отомстить. Тебе нужна охрана, и я советую тебе поехать к Фрейе как можно скорее. У них большой и безопасный дом, там ты не будешь чувствовать себя как в тюрьме. Я приму меры, чтобы ты улетела на Сицилию, как только переговоришь со своим адвокатом. — Он потянулся к своему телефону.
— Прекрати! — закричала Бьянка, вскакивая так быстро, что едва не опрокинула бокал.
Эверетт переставил бокал на столе и посмотрел на Бьянку, в глазах которой мерцало страдание.
— Тогда уходи! — скомандовал он.
— Не смей вести себя так, будто я истеричка. Я не твой любимый проект, Эверетт. Я не твоя сотрудница. Я даже не твоя жена. Тебе просто не терпится избавиться от меня.
Он стиснул зубы, чтобы не сказать, что это неправда. Но они должны расстаться. И будет лучше, если Бьянка немного возненавидит его.
— Ты даже не пытаешься расстаться со мной по-хорошему. — У нее сдавило горло, когда она посмотрела на горизонт. Она быстро заморгала, стараясь не плакать.
— Посмотри, что я сделал с тобой, — с болью в голосе произнес он. — Я уже причинил тебе столько страданий, а прошло всего три недели. По-твоему, что-то изменится спустя еще три недели или три года? Если ты дашь мне власть над тобой, то пострадаешь. Это даже не риск, а данность. Ты этого хочешь? Я — нет.
— Я тоже, — сказала Бьянка тихим, полным достоинства голосом. Что-то в ее тоне заставило Эверетта напрячься от нестерпимой боли в душе. — Но любовь — риск, — слегка печально продолжала она. — Боль и страх заставляют тебя чувствовать себя бесполезным, потому что ты не можешь стать лучше, как того хочет другой человек. Иногда те, кого ты любишь, делают ошибки и подводят тебя, а иногда даже умирают. — Она театрально взмахнула рукой. — Но вот что я тебе скажу, Эверетт.
Если ты когда-нибудь захочешь почувствовать себя по-настоящему живым, сильным и свободным, просто влюбись. — Она выпрямилась и вытерла слезы со щек. — А пока иди и прячься от любви, чтобы не страдать. Спасибо за помощь. Теперь я буду действовать сама.
Бьянка ушла.
