волосы, непослушно торчавшие в разные стороны, падая на глаза неровно стриженной чёлкой. Маленький красный сарафан, казалось, был велик ей на пару размеров, испачкан пылью и акварельными красками. Она упрямо поджимала под себя босые маленькие ножки, покрытые синяками и ссадинами.
Мальчик был значительно крупнее неё…хотя нет, скорее просто выше ростом. Долговязый, с длинными и тонкими руками и ногами, он походил на плохо слаженную куклу. Светлые волосы с золотистым отливом были взлохмачены, в некоторые пряди спутались и из них торчали маленькие зелёные листья. Он был одет в растянутую голубую футболку и зелёные шорты.
— Они издевались над кошкой, — пробубнил мальчик, надув потрескавшиеся губы, — я не мог их не отмителить.
Девочка легонько замахнулась и стукнула мальчика по плечу, а затем ещё и ещё.
— Почему ты такой? Почему ты заступаешься за всех подряд? Тебе же тоже больно!
Мальчик заливисто рассмеялся и поймал на лету маленькую ручонку.
— Мне стало жаль кошку, она же не могла дать сдачи. Я сделал это за неё.
— Всегда ты так, Егор, — покачала головой девочка, — о себе нужно думать, а не о других.
— Нора, — Егор взъерошил светлые волосы девчушки и тепло улыбнулся, — если все будут думать только о себе, этот мир погибнет.
Его ярко-голубые глаза светились добротой и нежностью, совсем не присущую мальчишкам его возраста.
— Дурак ты, — пробурчала Нора, — кому какое дело. Больше никто и ни о ком не думает, кроме тебя.
— Ты же тоже думаешь обо мне, — Егор легонько толкнул девочку плечом, — и не говори, что это не так.
— А как по-другому? — девочка убрала с глаз непослушную чёлку и показала мальчику язык. — Ты мой единственный друг.
— Какая прелесть, — дети вздрогнули от звука знакомого голоса, — два отброса в одном месте!
Егор подался вперёд, закрывая девочку собой перед компанией подростков.
Их было пятеро: трое парней и две девушки, одну из которых Нора знала не понаслышке — Марго. Она была самой младшей из них и исполняла роль девочки на побегушках.
Самый главный из них — Мирон, задира и главный зачинщик беспредела в приюте. Любимым его занятием было издеваться над детьми, что не могла дать ему отпор. Особенно, когда у него было крайне плохое настроение.
— Что на этот раз у тебя произошло, Мирон? — глаза Егора сощурились. — Девушка бросила?
— В сторону отойди сопляк, — усмехнулся подросток, — мне нужна только эта малявка. Она стащила у меня кое-что важное.
— Я ничего не брала! — пропищала Нора, прячась за худенькие плачи мальчика. — Он врёт!
Девочка дрожала врем телом, и Егор прекрасно это ощущал, от чего злость в его груди разгоралась ещё сильнее.
— Знаю, что не брала, — прошептал Егор, — не бойся, я тебя защищу.
Голос мальчика прервался резким шипением, сорвавшимся с его губ от боли. По лбу потекла алая дорожка, а рядом с коленями мальчика упал выпачканный кровью камень.
— Егор….
Мальчик резко развернулся и тёплые руки сомкнулись вокруг девочки.
— Ничего не бойся, — его тело из раза в раз вздрагивало от новых ударов, — всё хорошо.
Девочка прижималась к мальчику, прячась за ним и рыдая навзрыд от страха, а вокруг всё громыхало от заливистого и противного смеха подростков, что бросали камни ради забавы.
— Что вы творите? — послышался голос женщины и руки мальчика, обвивавшие девочку так крепко ослабли и безвольно упали вниз, как и сам мальчик.
Повисла тишина, немая, сотрясающая душу до ужаса и покалывания в кончиках пальцев.
— Егорка… — девочка медленно протянула руку, коснувшись неподвижного плеча мальчика, который лежал на траве, покорно закрыв глаза, — ты чего лежишь?..
— Отойдите! — к мальчику подбежали взрослые, быстро осматривая его, проверяя пульс. — Вызовите скорую, он ещё жив. А вы, готовьтесь отправиться в колонию для несовершеннолетних, я устала закрывать глаза на ваши выходки.
То была женщина, одетая в простенькое летнее платье. Рыжие волосы были собраны на макушке валиком в тугой пучок.
Её лицо было искажено от злости. А маленькая девочка так и осталась дрожать, обнимая колени и опираясь спиной на ствол старого дерева.
Я резко отстранилась от Серафима, жадно глотая воздух. В ушах звенело, а перед глазами всё ещё стояла ужасающая сознание картинка и лицо мальчика, который пытался закрыть её собой.
— Егор? — тихо сорвалось с губ.
Серафим грустно улыбнулся и протянув руку, легонько потрепал меня за макушку, как когда-то в детстве.
— Прости, что пропал тогда. — в его глазах читалась тоска и в тот момент, присмотревшись повнимательнее я поняла, что это и правда был он…мальчик, что столько раз помогал мне, успокаивал и прикрывал собой, когда дети постарше норовили сделать больно. Тот единственный друг, который пропал без следа.
— Судя по всему, ты мастерски умеешь это делать, — по щеке предательски покатилась слезинка, — пропадать, никому ничего не сказав.
Серафим горько усмехнулся.
— После того случая я попал в больницу, — он отступил на шаг назад и скрестил на груди руки, — и уже там узнал, что меня готова усыновить одна семья. Мне даже вернуться за вещами не дали. Я получил новое имя, новый дом и новую жизнь.
— Я думала, ты бросил меня, — мой голос дрожал, — оставил совсем одну.
Серафим покачал головой.
— Я никогда о тебе не забывал, как видишь, даже после смерти.
Перед глазами то и дело мелькали эпизоды из детства, в которых был тот самый мальчик: нескладный, вечно улыбающийся и всегда готовый помочь.
— Ты сильно изменился, — казалось, что я посмотрела на него другими глазами, он казался выше и тоньше, а лицо…удивительно красивым, — «гадкий утёнок», да?
Серафим усмехнулся.
— Можно и так сказать. В детстве я был не так красив.
— И не так самовлюблён.
Голубые глаза светились так же, как в детстве, неподдельной добротой и нежностью. И от этого в груди стало так тепло и легко, что я невольно улыбнулась.
Мой старый друг. Человек, который так сильно помог мне, когда я была ещё совсем маленькой.
И…продолжает помогать.
— Я не сразу узнал тебя, — продолжил он, — сомневался. А потом стал присматриваться и заглянул в архив судеб.
— Заглянул куда? — мои глаза округлились.
— Архив судеб, — продолжил он, — ты же слышала о том, что у каждого человека есть книга, в которой описана вся его жизнь? Так вот….я прочёл твою и понял, что ты и есть та самая глупенькая девочка, что пряталась за моей спиной каждый раз, как надвигалась опасность. Мне было совестно, что не смог больше помогать тебе. Но…что я мог, сам был ребёнком. А потом…в общем, многое произошло.
— Это неважно, — перебила его я, — самое главное, что наш дуэт снова в деле!
Я протянула
