глаза и куталась в старую мамину кофту.
– Улажу кое-какие дела – говорил я бодро – Решу вопрос с жильем. О работе пока не думал. Надо посоветоваться. Что-нибудь придумаем. С мамой сложно. Деньги ей давать нельзя. Бессмысленно. Я вот что подумал, что если я буду помогать бабушке, а она уже распорядится дальше, как быть?
Лиза равнодушно кивнула головой.
– Что с тобой, Лиза? Ты расстроена? Разочарована? Случилось что?
– Нет, все нормально… Яков встречался с Колей.
– Угрожал небось? – усмехнулся я.
– Нет. Жаловался. Ты ему ребро сломал и зуб выбил.
– В самом деле? Я сказал бы, что мне очень жаль, только это будет враньем.
– А еще Яша сказал, что ты бросишь меня. Как только получишь то, что хочешь.
– А что я хочу, он не уточнил?
– Нет. Но зато сказал, что меня любит. Больше жизни.
– Угу. И поэтому хочет отдать в проститутки.
– Про проституток я тебе наврала.
– А про что еще ты мне наврала?
– А ты мне?
– Ты что, действительно, считаешь, что мне от тебя что-то нужно?!
– Нет! Я действительно считаю, что тебе от меня ничего не нужно! Ни-че-го! Я для тебя как кукла! Как подопытный кролик!
– Лиза!
– Зачем я тебе?! Зачем? Объясни?
– Зачем? Господи… – я сел на кочку и взъерошил свои волосы. Лиза присела рядом на корточки. – Лиза , ну ка объяснить тебе… Я хочу тебе помочь…
– Зачем? Ведь ты не любишь меня.
– Почему не люблю? Люблю.
– Разве так любят? Ты даже не пытался поцеловать меня. Боишься? Чего? Что люди скажут? А вот я не боюсь! Никого не боюсь. Вот на тебе!
Она внезапно обняла меня за плечи и чмокнула в нос, в подбородок горячими, сухими губами. Я оттолкнул ее, вытер нос.
– Лиза, прекрати!
– Трус! Яшка ничего не боится, а ты всего боишься!
– Ну и катись к своему Яшке!
Лиза всхлипнула.
– Ты со мной поиграешь – поиграешь, да и бросишь!
– Кто это сказал? Яшка?
– Бабушка! Он не верит тебе. Говорит, чтоб я не ехала. Что ты бандит, а только притворяешься добрым. Что будешь меня мучить, а потом выгонишь вон.
– Ага, и отдам на съедение собакам – устало ответил я.
– Что?
– Проехали. Слушай, Лиз, ну если все против, то чего ради мы с тобой устроили вообще все это?
– Я не против! Я хочу уехать с тобой!
– Тогда в чем дело, черт возьми?
– В том! Я хочу, чтоб ты… любил меня. Я не замуж хочу! -торопливо перебила она меня. – Не думай, я не такая дура. Но я хочу, чтоб мы были… вместе. Чтоб ты был рядом и заботился обо мне. А я буду тебе угождать во всем, не сомневайся. Яша рассказывал, что есть такие книжки, о любви, ну там секс, и все такое… Я изучу их и буду самой лучшей! Тебе никого больше не захочется. Ты знаешь какая я страстная? Даже Яков испугался. Я могу до смерти тебя зацеловать! Вот! И никто не узнает. От чего ты умер.
Говорила ли Лиза искренне эти слова? Конечно. В ее глазах сиял восторг, щеки пылали. Она нетерпеливо сбивала со лба и щек мошку и комаров и опять надвигалась на меня грудью. Я загородился руками, сложив их крест на крест на коленях.
– Лиза, – я старался говорить спокойно – а ты веришь, что любить человека можно просто так?
– Как это?
– Ну ведь ты же любишь бабушку?
– Сравнил.
– Любишь. И я тебя люблю. Как дочку.
– Удочери меня! – поспешно сказала Лиза – Я согласна. Только мы все равно станем любовниками.
– Ну что ты мелешь?
– А что? Никто не узнает. Тебе стыдно, что я такая маленькая, да? А Яков наоборот от этого тащится.
– Еще раз скажешь про Якова слово, надеру твою задницу.
– А ты ревнуешь, да? Здорово! Он тоже ревнует. Поэтому и приперся, дурак. Я его терпеть не могу, так и знай. Только ты! Ты – мой! Да?
Уже в глубоких сумерках я проводил ее до дома. Жулька встретил нас у забора, извиваясь всем своим белым телом, как змея.
– Жулька, мальчик мой. А Жульку возьмем с собой? Он без меня умрет от тоски.
– Посмотрим.
Вышла к нам и бабка Авдотья с веткой в руках, от комаров
– Лиза, где тебя черти носят? Ты, Олег? Я заснуть не могу. Все жду, когда этот Ирод окаянный припрется. Страшно нам.
– Не бойтесь, Авдотья Никитишна. Теперь не при припрется. А я вот завтра еду в Петербург. На недельку, я думаю. Дела сделаю и – обратно. За Елизаветой. Нет возражений?
– Возражения-то есть, только кому они нужны то, эти возражения – отмахнулась бабка – Вы же все равно что задумали, то и сделаете.
– Сделаем все по закону, не волнуйтесь – сказал я. – Слово даю.
Лиза демонстративно, пока бабушка не ушла, поднялась на цыпочки и прилепилась к моим губамтак долго, пока я не отпихнулся, переводя дух.
– Вижу, как по закону – пробормотала бабушка, махнув рукой.
Утром сестра собрала мне в дорогу узелок с яйцами и помидорами, перекрестила.
– Наша завуч, Салтычиха, до сих пор не переносит, когда крестятся, старая закалка. А мне все равно, пусть. Спасибо за гостинцы, за все спасибо. Буду ждать, как и договорились. С Богом!
12 глава
…Петербург неприятно ошеломил меня своей враждебной огромностью и шумом. «Вернулся? – словно говорил он ехидно – беленький и пушистый? Погоди, скоро я выщиплю твой мех, станешь опять облезлым». Обычно на это у него уходило два-три дня. Поэтому, не дожидаясь неизбежного, я первым делом сходил в Александро-Невскую лавру. Это была единственная церковь, которую я хорошо знал, в которой бывал когда-то еще в юности и в которой мы с братвой отпевали Серегу. Обогнав пеструю кучку туристов с очкастой теткой-экскурсоводом, я вбежал по ступеням наверх, и нырнул в прохладный, колеблющийся сумрак. Народу было немного. Слонялись два-три пожилых иностранца с вежливо-постными физиономиями и фотоаппаратами на груди, у некоторых икон застыли безмолвные фигуры женщин в платках. Я купил свечи, рассовал их перед свободными иконами, пробормотав что невразумительное ни Богу, ни себе, и осенил свою грудь изломанным крестом. Знакомая, суетливая неловкость уже тормошила меня. Когда-то мне было стыдно за то, что я здесь, потом за то, что я долго не был здесь, но очевидно, что я до сих пор был случайным здесь. Нечто подобное я испытывал в Эрмитаже, куда почти насильно, под конвоем, приводила меня жена. В Эрмитаже я сгорал от желания дать хорошего
