ртом я ничего не скажу. «Стоп! Они что, боятся, что мы отдадим их Хранителю?» И тут у меня возникла одна странная мысль. А не для того ли он подмешал нам какую-то ерунду, чтобы мы отдали ему Быря с Каплей? Почему-то имена фамильяров появились в моей голове, как само собой разумеющиеся.
— Их незя оттавать, — промычала я, яростно мотая головой.
— Почему? — уставилась на меня Эбби.
— Он спесиально их стелал такими, — пояснила я, и увидела по прищуренным глазам полуэльфийки, что она меня поняла. — Он хосет их заплать.
— Вот гад! — топнула ногой Эбби и погрозила куда-то в пространство кулаком. — Шиш ты у меня получишь, — пообещала она кому-то невидимому, — а не моего фамильяра!
Не успела она произнести тираду, как плёнка освободила мне лицо и, снова став каплей, устремилась к Эбби на полюбившееся место.
— Вот это да! А ты, как выяснилось, разумная. Всё понимаешь, да? Маленькая моя, — погладила она её пальчиком, словно кота, — я тебя не отдам, не бойся. — Капля растеклась по плечу Эбби и замерцала какими-то перламутровыми разводами. — Ой, смотри, кажется, ей нравится.
— Брь, — подпрыгнул шар на моей ладошке, и открыл голубой глаз. Внезапно по бокам появились веточки-ручки с четырьмя пальчиками. Бырь ухватился за одежду, и не успела я среагировать, как он уселся у меня на голове.
— Похоже, Эбби, что фамильяры нам достались не такие, как у всех, — пробормотала я, пытаясь рукой снять неуловимый шар. — И боюсь, пока мы найдём с ними общий язык, может произойти много казусов.
— Ну и что, — сказала Эбби, — это, конечно, не чёрный котёнок, но тоже ничего, — вздохнула она. И тут произошло удивительное, резиновая масса на её плече собралась в маленького кота и потёрлась об её щёку. — Ой, — девушке пришлось вывернуть шею, чтобы взглянуть на своего изменившегося фамильяра, — киса!
Через минуту она радостно держала на руках и гладила гладкое тельце.
— Он совсем как живой, — уверяла она меня и светилась от счастья. — Даже слегка тёплый. Вот потрогай! — протянула ко мне комочек.
Он действительно был словно настоящий кот, только удивительно гладкий, как эбонитовое дерево. Мы решили пока никому не говорить, но, по всей видимости, маленькая капля могла принимать любые формы.
— Так и назову его — Капля, раз это любимое его состояние, — решила Эбби.
А вот вернуться на занятие без наших фамильяров оказалось невозможно. Сколько мы их не пытались оставить в комнате, они всё равно оказывались с нами. Провозившись, мы опоздали на лекцию, за что заработали от профессора Штуца выговор. Но это было полбеды. Когда мы всё-таки уселись и достали тетради для конспектирования, профессор отчего-то решил провести опрос по тематике прошлых занятий.
— Морифлэй, — указал он на Эбби указкой, — а ну, порази нас знаниями! Расскажи, что ты знаешь про дроу.
Эбби медленно поднялась, хотела поправить юбки, но вспомнила, что с некоторых пор у неё их всего две.
— Дроу? — переспросила она, наморщив лоб.
Я точно знала, что эту тему Эбби читала, но девушка почему-то мешкала, словно не хотела говорить о них.
— Да, дроу, — подтвердил профессор, снимая пенсне и устало потирая переносицу.
— Это достаточно могущественная и высокомерная раса, — глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, начала отвечать Эбби, — населяющая миры второй планетарной системы. Они в большинстве своём воинственны, вероломны и жестоки. Славятся междоусобными воинами, благодаря этому ценятся, как наёмники. Но ожидать от них преданности не стоит, как правило, защищают хозяина, только пока он платит. В большей своей массе — темнокожие, но есть планеты, где цвет кожи может быть другим. Как правило, живут в подземных городах, не очень любят солнце, но в отличие от вампиров переносят его. Считается, что когда-то это были эльфы, проигравшие войну и изменившие среду обитания.
Эбби замолчала, смотря на профессора Штуца.
— А кому они поклоняются, Морифлэй? И на чём основаны их заклятия.
— Поклоняются в основном тёмным силам и Луне. Культы, как правило, кровавые. Боги и богини миров Хаоса. Заклятия на смерти, — едва слышно проговорила Эбби.
— Что вы там бормочите, адептка! Вы что, не готовы? — вдруг разозлился профессор.
Я удивлённо смотрела на обычно спокойного профессора Штуца. Что это на него нашло? Его обычно бледное лицо сейчас покрылось красными пятнами. В аудитории повисло напряжение. Все смотрели, затаив дыхание, и не могли понять, что происходит, ведь Эбби почти всё рассказала, что он нам давал по этой расе. Более досконально мы их ещё не рассматривали.
— Я никак не могу уяснить, — продолжил бушевать профессор, — что, так трудно изучить расу одного из многочисленных миров? Почему вы так безответственно подготовились? Если вы не можете освоить знания, значит, берите репетиторство, — подвёл он, наконец, черту.
И я поняла, что профессор Штуц бронирует себе адептов, имеющих возможность платить. Выходит, он узнал, чья Эбби дочь.
— Мне конец, — прошептала она в стол, — отец никогда не станет за меня платить лишнего. Что же мне делать?
Пока она причитала, Капля переместилась на потолок и зависла над головой профессора, который теперь обтирал платочком лицо и шею. Я подёргала Эбби за юбку и указала глазами на потолок. Глаза девушки расширились от ужаса. Капля медленно растягивалась, словно она из мёда. Хлоп, и она упала прямо профессору на макушку, мгновение, и растеклась, забивая ему рот и нос.
— Што это?! — попробовал заорать глухим голосом профессор Штуц. — Упелите неметленно это песопласие!
Через полчаса мы с Эбби стояли в приёмной у господина ректора. Мимзета Бибил окинула нас насмешливым взглядом.
— Что натворили? — поинтересовалась она.
— Взяли фамильяров на занятие, — вздохнув, ответила я.
— И? — выгнула идеально прорисованную бровь секретарша.
— Ну, профессор Штуц слегка пострадал от нападения фамильяра Эбби, — снова сказала я, потому что полуэльфийка стояла повесив нос, и разговаривать не собиралась.
— Он его съел? — предположила Мимзета. — Хотя не отвечай, раз он здесь, значит, убийство не состоялось. Покажешь страшного зверя, способного довести профессора?
— Вот, — Эбби протянула на ладошке Каплю.
— Ой, какая прелесть, — бледно-голубые глаза секретарши слегка позеленели, я даже поморгала, думая, что у меня начались галлюцинации. Нет, они на самом деле поменяли цвет. —
