на яркий свет ночью.
Уже скоро я нашёл валютчиков, и отправился с ними обменивать деньги. Странно, но меня попытались надуть, заменив после обмена деньги на резанную бумагу, за что огреблись слегка пизд…й, но похлопав их по щекам и приведя в чувство, я провёл лёгкий ликбез о вреде обманывать ближнего своего, сопровождая свои слова ударами пряжкой ремня по их ж…м. К концу моей проповеди, граждане согласились стать постоянными поставщиками валюты, и мы договорились встретиться с ними завтра.
К сожалению, обида в них оказалась выше голоса разума, а потому навстречу они привели уголовников, которых пришлось уже с помощью Данила, отправить в больничку. Самим же обманщикам я сломал по руке, объясняя при этом, что нужно конечно обе переломать, но как они тогда писать и какать будут? Ответа у мычащих от боли мужчин я не смог услышать, поэтому забрав всю наличность, что у них была, я присоединился к Даниле, чтобы отправиться искать других поставщиков. И таки мы их нашли, поскольку Сочи был такой город, что в нём и правда можно было найти всё. Правда у этих оказались не доллары, а немецкие марки, но дарёному коню в зубы не смотрят, решил я и собрав нужную сумму, тепло простился с донельзя довольными валютчиками. Они назвали мне адрес, где следующий раз я могу их найти, без необходимости бегать по всему городу. Поблагодарив их за заботу, я отправился обратно в «Камелию». Здесь, поскольку меня принимали за иностранца, то при заезде я показал фальшивый американский паспорт, купленный у тех же фарцовщиков, у которых ранее приобрёл советский и под ним заселился в гостиницу, оставив настолько щедрые чаевые, что меня только в попу не целовали при встречах.
Вечером спустившись в ресторан, мы увидели двоих людей: Вишнякова и его начальника Мазина. Который со мной поздоровался, покровительственно похлопал по плечу, и мы сели разговаривать, совмещая это с ужином. Договорившись по основным пунктам сделки, они расслабились и предались чревоугодию. Когда они разгорячились от выпитого и захотели приключений, я вызвал две машины такси и повёз их в один из катранов, который меня впечатлил при первом посещении красивыми женщинами, которые в нём явно работали, а также сервисом. Нас встретили там с распростёртыми объятиями и хотя косились на молчаливого Данила, стоящего весь вечер за моей спиной, но узнав, от русских, что он охранник вот этого богатого иностранца, тут же принялись нам во всём угождать. Появились девушки, мгновенно завладевшие вниманием двух советских чиновников, а также выпивка и карты. Шулера через пару часов разделали их под орех, забрав всю наличность, но они не сильно этому опечалились и играли в долг, под расписки и прибыль с будущей сделки. Деньги на это я им охотно давал.
Очень быстро хозяйка катрана по моим трезвым глазам и спокойствию по отношению к подсевшей ко мне девушке, на которую я обращал меньше внимания, чем на двух своих друзей, подошла ко мне, отозвала поговорить и на русском сказала, что будет отдавать мне по двадцать процентов с таких клиентов, если я их буду водить только к ней. Я в ответ предложил хорошо поработать её девочкам, чтобы приведённые мной лохи писали расписки на всю сумму нашей будущей сделки с ними, всю наличность же, заработанную катраном сегодня, я обещал оставить ей. Хозяйка, улыбнувшись, тут же согласилась на эту сделку, и мы ударили по рукам. Улыбнувшись ей в ответ, я остаток вечера просил приносить всё больше и больше шампанского для своих новых друзей, а её девушки полностью отрабатывали свою зарплату.
* * *
Вечером следующего дня мы встретились снова. Оба с мутными глазами, болящими головами и очень хмурые, пили минералку за моим столиком и смотрели на кучу расписок на огромную сумму денег.
— Утром колл дренд, — я широко улыбаясь, пил лимонад, — ви нид больше икра.
— Господин Пол, да как вы её всю увезёте то? Это же тысяча ящиков! Всё что есть на складе! — поморщился от моего громкого голоса начальник отдела распределения рыбной продукции Краснодарского края.
— Морем в Турцию, — я пожал плечами, и достав кошелёк показал им доллары и марки, при виде которых у них случилась икота, — вы драв ит в порт, мы грузим.
Оба переглянулись.
— Нам нужно запросить нашего куратора из Москвы, — наконец сказал Мазин, — мы не можем просто так отдать все наши складские запасы для всего региона.
Я поморщился и потыкал пальцем в расписки.
— Господин Пол, мы не отказываемся же, просто ещё пару дней на согласования! — взмолились оба.
— Гуд, бат мне нид страховка, — я достал валюту и отдал её им, чиновники испуганно оглядываясь по сторонам, распихали цветные бумажки по карманам.
Я достал свою ручку и блокнот, вырвав пару листов подвинул первый одному, второй другому.
— Расписка!
Они поморщились, ещё раз испуганно посмотрели по сторонам, но вокруг по-прежнему играла живая негромкая музыка и они написали, что взяли в качестве аванса за поставку тысячи ящиков чёрной икры, валюту в размере, эквивалентном полумиллиону советских рублей. Они поставили даты, подписи и я якобы на проверку протянул их Данилу, который прочитав, кивнул. Сложив их и положив демонстративно в звёздно-полосатый паспорт, я широко им улыбнулся.
— Динер май френд!
На халяву они есть не отказались, объев меня на пятьсот рублей, а вот пить после вчерашнего не стали. Когда мы вечером расстались с ними, и вернулись с Данилом в номер, я повернулся к нему.
— Поднимай своих, надо отследить, куда будут звонить и с кем согласовывать.
— Не тупее некоторых, — хмыкнул он, переодеваясь и выходя из комнаты, я же, лёг отдыхать, поскольку вся эта суета и правда отнимала у меня много сил.
* * *
Я сыграл на человеческой жадности и чувстве полной безнаказанности. Чиновники в Сочи, оказывается отстёгивали часть прибыли не кому-нибудь, а самому заместителю министра рыбной промышленности — Владимирову Рытову, а потому были уверены в том, что их прикроют в любом случае из Москвы.
Сделку мы решили провести через неделю, чтобы они договорились с автоколонной о выделении грузовика для перевозки груза, а КГБ за это время зафрахтовало какое-то судно, демонстративно прибывшее в порт Сочи, и показанное мной весьма успокоившимся этим фактам чиновникам, поскольку висящий флаг Турции на корме подтвердил мои слова, сказанные ранее.
Дальше я практически не принимал ни в чём участие, поскольку из
