— ты хочешь поговорить об этом? О Зевсе, я имею в виду.
Вздохнув, я подношу свою бутылку к губам.
— Я действительно не знаю, о чем тут говорить, — произношу я, обхватив губами горлышко бутылки, и делая глоток.
— Никакого давления. Просто знай, что я всегда здесь, чтобы выслушать. И все, что ты скажешь, останется между нами.
Я благодарно улыбаюсь ему.
— Это просто очень запутанная ситуация. — Я начинаю отковыривать этикетку с бутылки. — Я знаю Зевса с пятнадцати лет. Мы были парочкой с самого юношества. Я встретила его, когда переехала в Кони-Айленд с тетей Элли, когда она получила повышение. Мы были вместе четыре года. А потом не были. — Я пожимаю плечами. — Зевс часто уезжал, тренировался и участвовал в боях. Я училась в Джульярде, изучала балет.
— Я этого не знал. Я знал, что ты танцуешь, но Джульярд? Это потрясающе, Кам.
— Да. У меня была полная стипендия. Я была на втором курсе, когда мы с Зевсом расстались. В то время он был в Англии, готовился к бою. Однажды вечером он позвонил мне. Сказал, что переспал с другой.
Лицо Рича потемнело. Я мало знаю об истории отношений Рича. Мы никогда не говорили о нашем прошлом, но, судя по его лицу, я бы сказала, что эта ситуация ему близка. Ему тоже изменяли.
— Через месяц я узнала, что беременна Джиджи. — Я продолжаю рассказывать ему всю ту подлую историю, которая произошла с Марселем, и о том, как он лгал мне и Зевсу.
— Господи, — пробормотал Рич. — Это…ужасно.
— Ага.
— Неудивительно, что у тебя голова идет кругом. И, хотя я ненавижу Зевса за то, что он тебе изменил, я должен посочувствовать парню. Не знать, что у него есть дочь все эти годы? Не могу себе представить… — запнулся он.
— Да, это все так ужасно. Мне горько за него. Но, честно говоря, мне кажется, что я отчасти виновата в том, что он упустил первые годы Джиджи. Хоть Марсель – полный ублюдок и лгал нам обоим, я чувствую, что должна была сделать больше, чтобы найти контакт с Зевсом.
— Кам, зная тебя, уверен, что ты сделала все, что было в твоих силах.
Я снова пожимаю плечами, не соглашаясь, и делаю еще один глоток пива.
— Зевс винит тебя в этом?
— Боже, нет. — Я качаю головой, подчеркивая сказанное.
— Хорошо, — рычит он. — Потому что он был бы настоящим ослом, поступи так.
Я вдруг почувствовала, что защищаю Зевса.
— На самом деле он был великолепен в этом. Он мог бы быть полной задницей, но он был…замечательным. Он считает, что это он виноват в том, что полностью заблокировал меня, отрезав от себя. Он винит себя за то, что пропустил первые четыре года жизни Джиджи. Мне становиться не по себе, когда я думаю об этом. Я ненавижу, что она отчасти лишилась своего отца из-за свиньи Марселя, засранца Дюрана. Боже, это все смахивает на один большой клубок беспорядка. — Я отрываю остатки этикетки от бутылки и бросаю их на стол.
— Может, сейчас все и в полном хаосе, но дальше станет лучше, — уверяет меня Рич, касаясь моей руки на столе.
— ты действительно так думаешь?
— Я знаю. Ты отличная мама, Кам. Джиджи – удивительная девочка. Дети выносливы. Все наладится.
— Я просто… я не знаю, правильно ли я поступаю. С самого начала утаивать от Джиджи, кем является для нее Зевс.
— я не думаю, что есть общепринятое правило для такой ситуации. — Он слегка сжимает мою руку, переплетая пальцы с моими. Это не сексуальный жест. Это успокаивает. А я сейчас очень нуждаюсь в утешении. — Я думаю, что ты знаешь свою дочь лучше всех, и ты поступаешь правильно и обдуманно. Ради ее блага. А что думает Зевс?
— Он просто следует моему примеру. Он совершенно не давит на меня, требуя рассказать дочери правду.
— Это ведь хорошо, правда?
— Да. — Вздыхаю я. — Но это также помогает мне отсрочить неизбежно, понимаешь?
Он кивает, поднимая свое пиво.
— Но думаю, время пришло. Прошло уже две недели, как они познакомились. Джиджи считает, что он лучшее, что есть после нарезанного хлеба, и это здорово. Действительно. Он ее отец. Так что я надеюсь, что она хорошо воспримет новость, когда узнает, кто он на самом деле для нее. Я просто думаю, что если я затяну это на дольше, она может обидится на меня за то, что я не сказала ей раньше.
— Этот ребенок никогда не обидится на тебя. Она любит тебя.
Это заставляет меня легко улыбнуться.
— Да… — размышляю я. — Думаю, что должна сказать ей завтра. Ну, мы с Зевсом должны ей сообщить об этом после занятий по балету. Не то, чтобы у меня был шанс обсудить это с ним, чтобы знать, что он думает об этом.
— Ну, похоже, теперь у тебя есть шанс, — говорит Рич, глядя в сторону входа. — Потому что он только что вошел в бар.
— Что… — резко оборачиваюсь я.
И там, заполняя дверной проем, выглядя как всегда внушительно и великолепно, стоит Зевс.
И его глаза сузились, смотря в упор на меня и Рича. Или, точнее сказать, на руку Рича, которая все еще держит мою.
Глава 14
Я поднимаюсь на ноги, вырвав руку у Рича, и быстро направляюсь к Зевсу. Моя первая мысль – Джиджи.
— С Джиджи все в порядке? — спрашиваю я, подходя к нему.
— Она в порядке.
Я выдыхаю с облегчением.
— Она дома с Элли, — добавляет он. — Я вернул ее домой около получаса назад.
— Тогда, что ты делаешь здесь? — промурлыкала я.
Его брови сходятся на переносице.
— Я пришел, чтобы застать последнюю часть игры. — Он кивает в направлении телевизора, который транслирует футбольный матч. — Я не знал, что ты будешь здесь, если ты об этом подумала.
— Не об этом. — Об этом.
— Раз ты так говоришь.
— Да. — Я скрещиваю руки на груди. — С какой стати я должна думать, что ты пришел сюда за мной?
— Не знаю, Голубка. Это ты мне скажи.
Он смотрит на меня, и я начинаю волноваться и путаться в том, какое направление берет наш разговор, а это направление… я понятие не имею. Арр.
— Тебе действительно пора уже перестать называть меня так, — говорю ему, меняя тактику.
— Голубка? Раньше у тебя никогда не было проблем с тем, что я так называю тебя. Особенно тебе нравилось, когда я звал тебя так, пока я…
— Не стоит продолжать… — предупреждаю я, прекрасно зная, к чему он клонит.
В его глазах разгорается дьявольское пламя.
— Чего не стоит? Напоминать тебе о том, как ты любила, когда я называл тебя голубкой, пока трахал тебя жестко и глубоко?
Я сопротивляюсь той дрожи, которая пытается пройти по моему телу. Мои глаза сканируют помещение, чтобы убедиться, что никто не слышал то, что он только что сказал.
