объяснишь. Он честно собирался извиниться за вчерашнее и рассказать, что его срочно позвала подруга, потому что там ребёнок пропал. В общем, всё, как есть, только без бродячей метели.
Но заготовленные фразы вылетели из головы.
— Мы всё знаем, — тяжело глядя на Руслана, продолжал отец. — Говори, с какими сектантами ты связался?!
Руслан смотрел на отца и чувствовал, как изнутри стремительными потоками поднимаются недоумение, обида, раздражение и… страх. Родители уже смотрели на него вот так. Давным-давно. Когда он был совсем маленьким и пытался рассказать им о том страшном, что ходило по подъезду и утащило Катю. Они не верили ему. Он плакал, кричал, показывал на летающих по дому прозрачных бабочек, на сидящего на балконе светящегося кота, на рыбок, снующих в ветвях тополя за окном. Но в глазах родителей росло непонимание, смешанное со страхом.
Руслан так старался забыть то, что случилось тогда. Но прошло тринадцать лет — и они снова смотрят на него с тем же выражением.
— Молчишь? — закипал отец. — Чуешь, что не прав!
— Какие сектанты, пап? — с трудом выдавил из себя Руслан.
— Нам звонила тётя Надя, — сказала мама, нервно теребя платок. — У неё дочь живёт на Лысой горе, Света. Ты её, наверное, не помнишь, но она к нам с тётей Надей заходила несколько раз. Так вот, Света видела тебя там. На Хэллоуин, с местными… хкм…
— Психами! — решительно подхватил отец. — А ты ведь, между прочим, говорил, что с одногруппниками отмечаешь! Мы Славе позвонили. Он сказал: ты вообще ни с кем не общаешься. А нам-то врал всю осень, что то на дачу к одногруппнику, то домой к Славику! Мы-то обрадовались, что друзей нашёл, а ты…
Мама ухватила отца за плечо, чтобы тот не наговорил в запале злых глупостей, и сказала:
— Я у тебя в комнате посмотрела, сынок… ты везде какие-то значки рисуешь… что это?
Она вытащила из кармана домашней кофты блокнот, в котором Руслан учился рисовать знаки.
— Зачем вы шарились в моих вещах? — говорить получалось с трудом. В груди ворочалось что-то тяжёлое и злое.
— А что мы должны были думать? — повысил голос отец. — Шляешься по каким-то притонам, общаешься с психами.
— Боялись, что ты с наркотиками связался… — со слезами в голосе сказала мать.
— Лучше б наркотики! — бросил отец.
— Чем сын-псих, так?! Ах, какой позор, что люди-то скажут! Что тётя Надя расскажет родне!
Раздеться и разуться он не успел. Так и стоял в коридоре у входной двери, взмокший, сердитый, уставший. Почему самые родные люди верят какой-то дочке тёти Наде, а не ему? Почему они смотрят на него, как на психопата? Почему считают его друзей ненормальными? Они же даже незнакомы!
А он, Руслан, ведь человека спас! А Бьёрн чуть не каждый день кому-то помогает. Но им не расскажешь. Они никогда не поверят.
— Не кричи на родителей! — рявкнул отец. — Ты опять видишь всякое, да? Как тогда…
Руслан, не дослушав, развернулся и выскочил за дверь.
Тогда, в детстве, его отвели к психологу. Тот долго беседовал с настороженным маленьким пациентом, а потом сказал родителям, что с ребёнком всё в порядке, что детские фантазии — это нормально. И незаметно подмигнул Руслану. Наверное, тот психолог тоже был видящим. Но тогда Руслан этого не знал. Напуганный недоверием родителей, он не решился рассказать незнакомому дяде о том страшном, которое утащило девочку из четвёртой квартиры. Как мог, притворялся нормальным. Но не смотреть на шевелящееся в углу прозрачное дерево не мог. Психолог тоже на него поглядывал. Интересно, а много ли среди психологов и психиатров видящих?
Пройдя два квартала, Руслан слегка успокоился. Ну, сходил бы к психологу и сейчас. Чего было скандалить? С одной стороны, он понимал, что именно напугало родителей. Но с другой, Руслан точно знал, что прав он, а не они. И если бы они хотя бы попытались с ним поговорить, а не начали сыпать обвинениями и кричать!
Внезапно накатила усталость.
Пасмурное ноябрьское утро навалилось на плечи тяжёлым одеялом. Захотелось забраться куда-нибудь в тепло и уснуть. И проснуться, когда всё наладится.
Телефон почти разрядился. Где бы подзарядиться? Ох, точно, в универ же надо!
Первую пару он уже пропустил, а вот на вторую успеет. Может, удастся разжиться зарядником.
Зарядник нашёлся у Славика.
— Ты как, Рус? Выглядишь, как будто бухал неделю. Мне, кстати, твоя мама звонила с утра — у вас там всё в порядке?
Руслан хотел обозвать приятеля предателем, но Славик смотрел встревоженно и, кажется, искренне переживал.
— С родителями поссорился. Можно у тебя до вечера переждать?
— Конечно! Маман как раз в командировке — я в одиночку дома дохну со скуки.
В результате они сбежали с последней пары и пошли к Славику. Купили по дороге по бургеру и пиццу на двоих в супермаркете.
После обеда Руслан упал на диван и проспал до темноты. Ему снилась метель, в которой грустно брела Регина в смирительной рубашке, рядом Бьёрн дрался со злобным существом, почему-то похожим на подушку, Антон Иваныч и Лёха демонстрировали друг другу один — монстров, второй — уголовников. А над всем этим разносился голос незнакомой старухи, приговаривающей: “Психи! Кругом психи!”
Руслан проснулся уставшим, но менее измотанным, чем днём. Его будто присыпало снегом и вдавило в чужой, неудобный диван.
Надо поговорить с родителями. В конце концов, они не виноваты в том, что не видят.
В комнату сунулся Славик:
— Твоя мама звонила. Я сказал, что ты у меня, — он помялся и добавил:
— Ты извини: видимо, зря я тогда с твоими предками о тебе говорил… но ты пойми, я беспокоюсь. Ты ж со мной не говоришь. Уносишься после пар с таким лицом, будто у тебя там военный совет или ещё что важное, а мы тут так, чернь какая-то!
Руслан вздохнул. Ну почему что бы ты ни делал, всегда кто-то недоволен? Всегда кому-то не хватает твоего времени и внимания?
— У тебя всё в порядке? — Славик наконец вошёл в комнату и сел на стул у дивана. — Может, я чем помочь могу?
— Слав, спасибо. Честно. Мне твоя помощь очень даже может пригодиться: я счас с родителями хочу поговорить. И вот если они меня выгонят, я к тебе перееду, — Руслан криво усмехнулся.
— И давай! — Славик нахмурился.
