И все же не настолько, чтобы не запирать кабинет…
Общаются Щукин и Емельяненко, словно старые добрые знакомые. Справляются о делах друг друга, строят планы на ближайшую неделю.
А я тем временем нервно ерзаю на диване. Какой же все-таки грязный этот мир политики! Сколько в нем лицемерия и фальши. И никогда не знаешь, от кого ждать удара в спину. Взять хотя бы меня. Проникла в дом Димы, в его жизнь. Играю роль жены, а сама хочу уничтожить. Если подумать, не удивительно, что Дима стал таким. Будь он добрым и правильным, никогда бы не пробился во власть. Его бы перемололи и выбросили на свалку.
Впрочем, примерно такая судьба его и ждет в ближайшем будущем…
Что ж, они с Емельяненко друг друга стоят. Но мне все неприятнее слушать их теплый разговор. Не выдержав, поднимаюсь из-за стола и направляюсь в сторону манежа. Чувствую на себе изучающий взгляд мужа, но не оборачиваюсь.
Мне нужно успокоиться. Наблюдаю за счастливой Машенькой, которую почти не видно в ворохе плюшевых игрушек, и делаю глубокий вдох. Все будет хорошо, но позже…
Усилием воли заставляю себя расслабиться, как опять напрягаюсь всем телом, чувствуя знакомое прикосновение на своей пояснице. Рука Димы ползет вдоль позвоночника, поглаживает спину, а сам он устраивается рядом.
Со стороны мы наверняка выглядим, как настоящая семейная пара. Счастливая, любящая. Но это лишь иллюзия. Как и вся жизнь Димы. На секунду становится даже жаль его.
И я совершаю роковую ошибку. Выпаливаю то, что не должна была.
— Как хорошо ты знаешь Емельяненко? — произношу тихо, но сурово. — Как давно?
Поворачиваюсь к Диме и перехватываю его удивленный взгляд. Не понимаю, почему, но мне важен его ответ сейчас. Хочу знать, насколько все запущено.
Глава 7
— Кхм, — откашливается Щукин, будто время тянет. — Емельяненко знаком с моим отцом, работали вместе. А недавно он сам предложил мне свою помощь в проведении предвыборной кампании. Грех от такого отказываться, — подмигивает мне, однако я его энтузиазма категорически не разделяю.
— И как о нем твой отец отзывался? Они дружили? — мой язык окончательно прекращает слушаться голоса разума.
— В нашем деле нет друзей, — на полном серьезе выдает Дима, и это вселяет надежду. — Что касается работы, то в этой сфере у отца претензий никогда не было.
— Хм, — выдыхаю я, потому что пазл все никак не хочет складываться.
Не понимаю, что происходит. А главное, почему? Ведь всему и всегда есть причина. Но в отношении Емельяненко к Диме я ее пока найти не могу. Что ж, может, и не нужно!
— А почему ты спрашиваешь? — муж смотрит на меня изучающе.
— Просто интересно, — пожимаю плечами и включаю наивную глупышку, да только Дима меня слишком хорошо узнал за эти дни. — Он показался мне… опасным, — опять говорю лишнее и мысленно ругаю себя на все лады русского матерного.
— Это нормально, — смеется Щукин. — Правильно показалось. Мы все опасны, — многозначительно тянет. — А я уж подумал, решила себе повыгоднее партию заиметь в лице Емельяненко. Только учти, если что, Машеньку я себе оставлю.
Понимаю, что Дима шутит, но его слова бьют больно. Выкручиваюсь из аккуратной хватки и молча возвращаюсь за столик. Остаток вечера ковыряюсь в тарелке и игнорирую слабые попытки мужа завести разговор.
Наши отношения теплеют только когда мы отправляемся к Машеньке. Следим за ее шалостями, идем на поводу у аниматоров, принимаем участие в каких-то глупых семейных играх. И, признаться, это объединяет. Потому что к концу мероприятия мы с Димой смеемся вовсю и непринужденно переговариваемся.
После кафе некоторое время бесцельно гуляем по ночному городу. Дима не спускает Машеньку с рук, а мне нравится наблюдать за ними. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что хочется зациклить этот вечер.
Но внезапно обрушившийся на город ливень вынуждает нас стремительно помчаться домой. Диме удается спрятать малышку от дождя, прикрыв собой. Однако мы вдвоем промокаем до нитки, пока добираемся до припаркованного автомобиля.
Домой едем быстро, но при этом управляет Щукин аккуратно: нас с Машенькой не трясет и не подбрасывает. Пока я переживаю, чтобы малышка не простудилась, она засыпает прямо в автокресле, утомленная событиями и впечатлениями.
Заехав во двор и припарковавшись как можно ближе ко входу в дом, Дима первым выскакивает из салона. Открывает передо мной дверь и строго приказывает скорее спрятаться от дождя. Подчиняюсь, сама не ожидая от себя подобного послушания. Что он делает со мной?
Сам Дима аккуратно берет Машеньку на руки, чтобы не разбудить, и быстрым шагом следует за мной. Вплоть до нашей комнаты, где самостоятельно укладывает ребенка в кроватку.
Оказавшись в тепле, внезапно начинаю дрожать всем телом. И даже коротко чихаю. Муж реагирует незамедлительно.
— Так, иди в душ, быстро, — приказывает Дима, а сам снимает промокший пиджак и бросает его на стул в углу комнаты. — Не хватало тебе заболеть еще.
Неожиданная забота растапливает сердце и одновременно настораживает.
— Но… Маша, — пытаюсь сопротивляться я.
И теряюсь, потому что в этот момент Дима скидывает с себя рубашку. Понимаю, что он не может находиться в мокрой одежде, но все равно смущаюсь, особенно, когда скольжу глазами по его подкачанному торсу, спускаясь на пресс. И еще ниже. Вспыхиваю и отворачиваюсь.
— Переодену Машу сам, осторожно. И присмотрю, пока тебя нет. Только за футболкой сбегаю, — вдруг заявляет муж, окончательно ввергая меня в ступор.
Стою, не в силах пошевелиться, и только ресницами хлопаю.
Дима недовольно сканирует меня, потом приближается решительно и, развернув меня вокруг оси, подталкивает в ванную. Не упускает возможности нахально шлепнуть меня по бедру, словно подгоняя. Бурчу возмущенно, но все же слушаюсь. Прикрываю за собой дверь, попутно отмечая, что внутри нет ни замка, ни крючка. Надеюсь, Дима достаточно воспитан…
***
Позволяю себе немного расслабиться и насладиться душем. Ведь Маша сейчас под присмотром Димы. Казалось бы, я не должна доверять ему, но почему-то на душе спокойно.
Мурлыкая что-то себе под нос, отключаю воду, выбираюсь из душевой кабинки и заворачиваюсь в полотенце. Неловким движением цепляю и скидываю с раковины стакан с зубными щетками, который тут же летит на пол. Вроде бы мелкая вещь, но звук от соприкосновения с кафелем такой звонкий, что невольно морщусь.
Секунда — и на пороге ванной появляется Дима. В футболке и домашних джинсах. Растерянно смотрю на него и забываю, как дышать. Неловко получилось.
— Все в порядке, — спешу отчитаться я, но голос звучит сипло.
Сжимаю край полотенца на груди и неуверенно застываю на месте.
С Димой в этот момент происходит нечто странное. Он обводит меня тягучим взглядом, сжимает и разжимает кулаки, хмурится. Будто борется сам с собой.
