Я сел около него на краю широкого парапета, окружающего старинную башню, и вот что я от него услышал:
* * *
Вскоре после катастрофы на озере, он почувствовал, как будто просыпается от долгого, тяжелого сна. Он очутился один, среди глубокого мрака, на берегу озера, но не мог ни видеть себя, ни осязать. Воздух был не только легок, но как будто невесом. Ему казалось, что единственное, что осталось от него – это способность мыслить.
Мало по малу он припомнил все случившееся и его первой мыслью было, что он приходит в себя после своего падения в норвежское озеро. Но когда настал день, он увидал, что находится в другом мире.
Луны, быстро двигавшиеся на небе в противоположных направлениях, заставили его думать, что он очутился на соседней с нами планете Марсе. Вскоре и по другим признакам он убедился в справедливости своих догадок.
Некоторое время он жил там в состоянии духа и узнал о существовали человечества, чрезвычайно утонченного и изящного, где женский пол царит безусловно, благодаря неоспоримому превосходству его над мужским полом. Организмы легки и нежны, плотность тел очень незначительна, тяжесть еще меньше. На поверхности этого мира материальная сила играет лишь второстепенную роль в природе. Решающее значение принадлежит тонкости ощущений. Там есть множество пород животных и несколько человеческих рас. Во всех этих породах и видах женский пол – наиболее красивый и сильный (сила заключается в тонкости ощущений). Он-то и управляете этим миром.
Страстное желание узнать жизнь, открывшуюся перед ним, привело его к решению не оставаться долго в состоянии созерцающего духа, а возродиться в телесной человеческой оболочке – и в силу органического закона этой планеты – именно в образе женщины.
В числе земных душ, витавших в атмосфере Марса, он уже встретил душу Иклеи и последовал за нею, повинуясь какому-то непрестанному притяжению. Она, с своей стороны, почувствовала желание воплотиться в образе мужчины.
Так соединились они, в одной из самых благодатных стран этого мира. Снова им суждено было устроиться в жизни, разделить одни и те же чувства, мысли и труды. Хотя воспоминание об их земном существовании оставалось в них туманным, как бы изгладилось, однако, как только они увиделись, их тотчас же связало какое-то духовное сродство и непреодолимое влечение друг к другу. Их психическое превосходство, свойство их постоянных помыслов, склад их ума, привыкшего во всем доискиваться причин и целей, придало им обоим какое-то внутреннее ясновидяще, освобождавшее их от обычного невежества живущих. Они полюбили друг друга так внезапно, они так пассивно подчинились магнетическому влиянию друг на друга, поразившей их как ударом молнии, что они вскоре обратились в одно и то же существо, слились в одно целое, как и в момент земной разлуки. Они помнили, что уже встречались раньше, и были убеждены, что эта встреча происходила на Земле, этой соседней планете, что сверкает таким ярким блеском на небесах Марса, и часто в своих полетах над холмами, поросшими воздушными растениями, они любовались «вечерней звездой», стараясь связать порванную нить своих воспоминаний.
Неожиданное событие помогло им уяснить свои воспоминания и доказало им, что они не ошибались.
Жители Марса стоят несравненно выше земных людей по своей организации, по числу и тонкости чувств, а также и по своим умственным способностям.
Плотность весьма незначительна на поверхности этого мира и вещества, входящие в состав тела, гораздо менее тяжелы там, нежели здесь на Земле. Благодаря этому на Марсе могли образоваться существа, несравненно менее тяжеловесные, более воздушные, нежные и чувствительные.
Атмосфера там отличается питательными свойствами, вследствие этого организмы обитателей Марса избавлены от грубых материальных нужд. Это совсем другая жизнь, совсем иное состоите. Свет там менее ярок, так как эта планета более удалена от Солнца, нежели Земля, а оптический нерв у тамошних жителей более чувствителен. Электрическая и магнетическая составляющая там очень сильны и жители обладают чувствами, незнакомыми земным организмам. Благодаря этим чувствам, они имеют возможность воспринимать эти влияния. В природе все находится в связи между собою. Всюду существа приспособлены к среде, где они возникли и где живут. Организмы не могут быть земными на Марсе, точно так же как они не могут быть воздушными на дне морском.
Это состоите совершенства, подготовленное таким порядком вещей, развилось само собой еще благодаря легкости, с какой исполняется там всякая интеллектуальная работа. Природа как будто повинуется мысли. Архитектор, желающий построить здание, инженер, задумавши изменить поверхность почвы – углубить или воздвигнуть, срыть возвышенность или засыпать долину, – не наталкиваются там, как на Земле, на разные затруднения, как например тяжесть материалов. Поэтому искусство уже с самого начала сделало быстрые успехи.
Кроме того, так как человечество на Марсе появилось на несколько сот тысяч лет раньше земного, то оно гораздо раньше пережило все фазисы своего развития. Нынешние успехи наших наук не более как пустая детская забавы в сравнении с наукой обитателей этой планеты.
Особенно в астрономии они ушли гораздо дальше нас и несравненно лучше знают Землю, чем мы знаем их отечество.
Между прочим, они изобрели телефотографический аппарат, в котором на свитке материи, постепенно развертывающемся, беспрерывно отпечатываются картины нашего мира, сохраняющийся в неизменном виде. В громадном музее, специально посвященном планетам солнечной системы, сохраняются в хронологическом порядке все эти фотографические изображения, запечатленные навеки. Здесь можно проследить всю историю земли. Можно видеть Францию времен Карла Великого, Грецию при Александре, Египет при Рамзесе. С помощью микроскопа там можно даже различить исторические подробности, например: Париж во французскую революцию, Рим во время папства Борджиа, вступление в Америку испанского флота Христофора Колумба, захват Галлии франками Хлодвига[53], армию Цезаря, остановленную в Англию морским отливом, унесшим их суда, и наконец войска царя Давида – основателя постоянных армий… И множество других исторических событий, которые легко узнать по их отличительным признакам.
Однажды, когда оба друга осматривали этот музей, воспоминали их, до сих пор мутный пейзаж, вдруг озарились, как ночной пейзаж при блеске молнии. Сразу они узнали картину Парижа во время выставки 1867 г. Они стали припоминать подробности. Каждый из них в отдельности почувствовал, что он там жил, и под этим живым впечатлением их тотчас же охватила уверенность, что они жили там вместе. Память их прояснилась постепенно, уже не случайными вспышками молнии, а как бы светом занимающейся зари.
С этого дня они уже не сомневались насчет того, что раньше существовали на Земле и в глубине души были убеждены, что продолжают предыдущую жизнь на планете Марсе. Они принадлежали к циклу гениальных умов всех веков, которые знают, что судьбы человеческие не ограничиваются настоящей жизнью, а продолжаются на небе; знают, что каждая планета – Земля, Марс и другие – небесные светила.
