Ханна смотрела вслед удаляющейся машине, притворяясь, что сердце в ее груди не застыло, не окаменело. Притворяясь, что Зак ей совершенно безразличен.
Несколько раз после отъезда Зак пытался до нее дозвониться, и всякий раз Ханна ухитрялась отсутствовать — пожалуй, намеренно. Услышь она его голос, это могло бы пробить, разрушить стену ее благословенного оцепенения.
На третий день посыльный принес вазон живых маргариток.
«Поговори с ними, будто говоришь со мной, — гласила приложенная записка. — С любовью, Зак».
С любовью.
Как Ханна и предполагала, благословенная глухота покинула ее.
Едва добравшись до своей комнаты, она дала волю чувствам. Они высвобождались долго и мучительно. Потребовалось немало времени, чтобы избавиться от накопившейся на сердце тяжести и прийти в себя.
В дверь тихонько постучали, но Ханна решила не открывать. После острого приступа жалости к себе у нее не оставалось сил на разговоры.
Стук последовал снова, на сей раз более энергично, и в следующий момент Тэра и Алекс шумно ввалились, заполняя собой всю комнату.
— Там же было заперто, — растерянно пробормотала Ханна.
— Любовь одолевает все, — заявила Тэра, плюхаясь на кровать. — Даже запертые двери.
— И не только любовь. — Алекс потрясла в воздухе связкой ключей и тоже уселась на кровать. — О, Ханна, не прогоняй нас. — Слезы выступили у нее на глазах. — Мы тоже по нему скучаем.
И тут начались общие всхлипывания, в ход пошли носовые платки. Но, шмыгая носом, Ханна вдруг точно поняла, что делать.
Возможно, она всегда это знала.
— Я люблю вас, девочки, — мягко сказала она. — Вы мои самые близкие подруги, и вы моя семья.
— Но ты уезжаешь, — стиснула руки Тэра, а глаза ее вновь наполнились слезами. — Ведь так?
— Я должна это сделать, — прошептала Ханна. Она посмотрела на Алекс, немного волнуясь и одновременно преисполненная странного внутреннего спокойствия. — Я его люблю. Я должна ему это сказать.
— Он тоже тебя любит.
— Я не могу знать наверняка, — покачала головой Ханна. — Если это так и если он захочет, я там останусь. Я не могу иначе.
— Я тебя понимаю, — дрожащим голосом произнесла Алекс, горячо прижимая к себе Ханну, — потому что тоже его люблю. Поезжай и будь счастлива. Мы останемся здесь и будем работать вместо тебя.
— Да, да, не теряй времени, — подхватила Тэра. — Мы справимся с делами.
Теперь, когда Ханна приняла решение, сердце у нее радостно застучало.
— Да, но… как же мне ему сказать?
Алекс рассмеялась.
— Вот это как раз самое простое! Поезжай, найди его и… и все ему выложи. Просто скажи — да и все.
Почему она до сих пор не догадалась так поступить? А он?
Он никогда не пошел бы на это, вдруг отчетливо поняла Ханна, никогда не осмелился бы просить ее пожертвовать ради него всем, что составляло основу ее жизни.
— Обвяжи себя красной ленточкой, и пусть тебя доставят к его порогу, — предложила Алекс.
— Или проберись украдкой в его постель и подожди там, — сказала Тэра.
— Или выскочи из праздничного пирога у него в участке!
Ханна не могла не рассмеяться.
— Пожалуй, я придумаю что-нибудь по собственному вкусу. Но все равно спасибо.
Зак продержался примерно день. Намеченная на ночь полицейская облава последовала без промедления и прошла без сучка без задоринки.
Но затем, как и следовало ожидать, он получил новое задание, связанное с еще большей конспирацией, чем прежде. И тогда что-то внутри него сказало «нет».
Он просто не мог заставить себя это сделать.
Он постарался получить перевод куда-нибудь ближе к Авиле, а может, даже и в сам город. Вакансии были крайне немногочисленны, но с имевшимися у него связями и полученными от начальства рекомендациями Заку удалось получить место помощника шерифа.
Никаких заданий под чужой личиной, ни дня вдали от дома! Жизнь, в которой будет место для любви, для семьи. Зак не мог и не хотел ждать. Он сдал свое жилье внаем новому офицеру. Несколько раз звонил в гостиницу «Норфолк», но всякий раз не заставал Ханны. Что, впрочем, было не так уж плохо. Он не хотел по телефону сообщать ей об этом важном шаге.
И еще о том, что любит ее.
Ему необходимо было видеть ее лицо.
Зака вдруг охватили страх и неуверенность. Пожалуй, сейчас он боялся больше, чем когда-либо в жизни.
Тем не менее, всего лишь через три дня после отъезда из Авилы он уже гнал машину берегом моря обратно — навстречу своему будущему.
Ханна стояла перед дверью служебной квартиры и удивленно смотрела на возникшего на пороге молодого человека. Она была растеряна, потому что, во-первых, это был не Зак… А во-вторых…
— Как это, его здесь нет? Что вы хотите сказать? — В руке у нее была бумажка с адресом, собственноручно написанным Алекс.
Человек с извиняющимся видом пожал плечом.
— Нет, и все. Уехал сегодня утром.
Уехал утром.
Хорошо, но, может, парень имеет в виду не «уехал насовсем», а, к примеру, «уехал в магазин»?
— А вы не знаете, куда?
— Э-э… — Молодой человек наморщил лоб. — Кажется, он сказал, что едет к себе… возвращается в рай.
— Как это? Ведь он живет здесь, в Лос-Анджелесе.
— Уже нет, он сдал мне эту квартиру.
— Понятно, — пробормотала Ханна, ровно ничего не понимая.
Видя ее замешательство, парень сжалился.
— «Норфолк», так, кажется? Да, гостиница «Норфолк». Он сказал, что там его дом.
Кровь загудела в голове у Ханны, девушка кое-как, запинаясь, выдавила из себя слова благодарности.
Оставался только один вопрос: вернулся ли Зак в Авилу, потому что там его дом, или он сделал это из-за нее?
Судьба была против Ханны. Автострады в Лос-Анджелесе представляли собой сплошную пробку. Потом, возле Санта-Барбары, у автомобиля спустила шина, и пришлось вызывать службу придорожного автосервиса.
К тому времени, когда Ханна свернула с главной магистрали и взяла курс на Авилу, было уже за полночь. Глаза болели от непрерывного напряжения и усталости, которую не могло победить никакое количество проглоченной пищи.
У парадного крыльца гостиницы гостеприимно светился фонарь, приветно дул ветер с океана, и все вместе рождало неповторимое и ни с чем не сравнимое чувство родного дома.
А в доме был Зак — во всяком случае, Ханна на это надеялась!
Осторожно, стараясь не шуметь, девушка вошла внутрь. Нервы совсем разболтались. От волнения в животе что-то неистово прыгало и замирало. Ханну встретила тишина. Никого не было ни в кухне, ни в гостиной, ни в расположенном на первом этаже офисе.
