— Ты на меня оружие поднимаешь, зверь?
Сноргалл всё же опустил копьё, стиснув зубы от злости. Шараза нервными рывками сматывала кнут.
— Да любой воин мечтает о таких походах. Поднимешь ступень, чешуя нулёвая, перестанешь ходить в десятниках.
— То-то ты нас отправляешь? А что бравых Змей не пошлёшь меру поднять? — прошипел Сноргалл.
Шараза не ответила, а вдруг глянула на меня, и у неё подскочили брови. Она улыбнулась, и весело рявкнула Сноргаллу:
— Вот достойный воин, один из Шмелиного ночью пришёл. А ты отрядом боишься, шкурка трусливая.
— Ну, раз он такой храбрый, что его не отправишь?
— И отправлю, — улыбнулась Шараза, растянув толстые губищи.
Она повесила кнут на пояс, потом повернулась, чтобы уходить, и мягко коснулась моего нового нагрудника.
— Вот и обкатаешь новую бронь, скорп, — Шараза усмехнулась, — Выполнишь приказ, и я тебя поощрю.
Он лизнула нижнюю губу.
— Будешь сопровождать меня к Варанам, — она продолжила оглаживать теснённый на круглом щите оскал кошки, — Может, даже увидишь брата нашего великого приора.
Шараза прижалась, её лицо было внизу, совсем близко. Лысый татуированный череп рисовал полное сходство со змеёй.
«А разве брат приора не в Каудграде, Марк?»
Я задумался над этим. А ведь верно, если не изменяет память. Какая-то путаница… Мне ведь по любому надо выполнить просьбу Зигфрида, он мне жизнь спас, как никак.
«Знаешь, а ведь мы можем получить выгоду из этого. Кровь брата не сойдёт ли для обряда?»
Слова Хали прозвучали как гром среди ясного неба. Почему я раньше над этим не подумал?
А считается ли кровь родственника? Впрочем, надо бы уточнить эти тонкости. Вот только у кого?
— Так что ты скажешь, Хорм? — губы двигались уже совсем рядом, — Хочешь сопровождать меня?
Мне пришлось выдавить из себя улыбку.
«Марк, выколи мне глаза!»
Я лишь спросил:
— Какой приказ?
Но Шараза уже не слушала меня, лишь бросила Сноргаллу:
— С собой возьмёшь новичка. Но чтобы не как в прошлый раз, скорпова задница.
Что за прошлый раз, я, естественно, не знал, но десятник хитро прищурился:
— А как же доклад командору?
Сотница повернулась, прищурилась:
— Не слишком ли много вопросов?
Сноргалл сплюнул, но ответил:
— Слушаюсь, моя королева, — прозвучали язвительные слова.
— Как же я обожаю твою лесть, Сноргалл. Ей можно и человека отравить, уж я-то разбираюсь в ядах.
И, покачивая полными бёдрами, она пошла прочь.
— Шлюха, — бросил вслед Сноргалл.
Мне кажется, сотница всё слышала, но даже не придала значения. Она и так выиграла, ведь Сноргаллу рано или поздно придётся выполнить приказ.
— Что за приказ? — повернулся я.
Скорп улыбнулся, жало на его подбородке сплющилось.
— Тебе по плечу, ты ведь у нас такой смелый.
* * *
Видимо, судьба играла со мной злую шутку.
Приказ был до невозможности прост. И в то же время в его выполнении было заинтересовано столько лиц, что у меня голова кругом пошла.
Отправиться в Паучьи Овраги, найти вход в пещеры, и найти выход из неё.
— Это какая-то шутка? — только и спросил я.
Мы, десять зверей из мусорного отряда, глубокой ночью двигались в сторону этих самых паучьих земель. Сначала обошли деревню, озеро, а потом наш путь пролегал через холмы. Насколько я сориентировался, Шмелиный Лес был правее.
— Смертельная шутка, — с ненавистью бросил в ответ Сноргалл, но всё же объяснил.
Паучьи Овраги находились на краю Земель Каменных Варанов. Правили этими оврагами животные, которым в лапы лучше не попадаться: огромные пауки, живущие в пещерах под землёй.
При слове «пауки» меня передёрнуло. Как лишнее напоминание, что я, как идиот, чуть не погиб возле Шмелиного Леса.
— Возле Шмелиного Леса… — в унисон моим мыслям продолжал Сноргалл, — по легендам, находится выход из этих пещер.
Еще по одной легенде можно пройти прямо в сердце леса, а кто-то говорит, что можно выйти и с другой стороны. Никого не смущало, что легенды так расходятся, но теперь я хотя бы понял, откуда тогда взялись пауки.
По крайней мере, одна из версий была вполне реальной.
Длинная сеть пещер протянулась под этими Оврагами, в самих паучьих землях всё давно сожрано, но тварям надо было чем-то питаться. Вот они и выползали кто где — то шершней поймают, то ещё живность какую, а то и зверя зазевавшегося.
— На окраине Варанов вон деревню первушников сожрали, — бросил недовольный молодой Кабан.
Я этого юнца, к счастью, не знал, но вполне могло быть, что он видел лицо того проповедника Перита, в которого я вселился. Вся эта история с Белыми Волками и ересью Кабаньих Клыков ещё долго будет мне аукаться.
Меня спасало то, что теперь я двухметровая детина, и от того хилого нуля не осталось и следа. Как и от первушника.
Но на всякий случай я держал бармицу на лице. Пусть сойду за нелюдимого, но если учесть, что по легенде я дезертир, то моя подозрительность только подтверждает это.
— Ага, — кивнул ещё один зверь, — Говорят, они в шахте пробили дно, и упали к этим паукам.
— Всю деревню сожрали…
— Это же самоубийство, — сказал я, вспоминая ночных тварей.
— А кто спорит?
— Кому это нужно? — я не уставал задавать вопросы, желая разобраться.
Сноргалл, у которого накипело, с удовольствием объяснил.
Первоначально приказ принадлежал командору. Тот мечтает во главе отряда сильнейших воинов вылезти в сердце войска Зигфрида и снести тому голову. Чтобы принести потом Жёлтому приору на блюдечке.
— Этому Друхту на пьяную голову чего только не придёт.
— Да эта оракул ему всё нашептала…
Оракул как раз и была вторым заинтересованным лицом. Ей нужно было паучье яйцо. Желательно вообще какую-нибудь королеву, но, как объяснили Сноргаллу, сойдёт любое.
— Даже не спрашивай, Хорм, зачем ей это, — сказал мне скорп.
— Поговаривают, что какая-то магия, — вставил тот же молодой Кабан.
— Да не верю я в эту магию, — Сноргалл поднял копье и потёр нарисованную пентаграмму, — Вот на хрена нам это нарисовали? Вы верите в человека с демоном внутри?
— Наше дело малое, звериное, — проворчал кто-то.
